— Здорово, мужчины. А чо как, пассажиры будут сходить с корабля? Может кому транспорт, бухло, девочки нужны?
— Неа. — Лениво сплюнул здоровяк в карапасе. — С пассажирами у нас голяк.
— Что, вообще? — Удивился Фрэнк.
— Да как так сказать-то… один был. — Он чуть замялся, но раздражение взяло верх. — Этот мудак отвалил капитану Роджерсу столько баблища, что мы больше вообще никого не брали. Хотя вообще всяких деятелей катаем туда-сюда, конечно…
— Фигассе… — Изобразил любопытство аколит. — А где ж он такой есть, мужчина при деньгах?
— А хер его знает. — Потерял интерес охранник. — Сошел где-то по пути, на какой-то остановке. Это уже не меня надо спрашивать.
— Дальше надо разговаривать с капитаном. — Заключила дознаватель. — Борис, нам нужен ордер и связь с господином Роджерсом. Кажется, настало время для образа охотников за головами.
Капитан «Спящего принца» оказался мужчиной вполне общительным.
— Да, за проезд он отвалил немало, немало. Вот прямо взошёл на борт, с билетом, как положено, и заявил, что хочет выкупить всю пассажирскую палубу, представляете?. Я конечно не постеснялся зарядить цену, но ему хоть бы что, заплатил. Впрочем, за проезд, но не за молчание. Так что все что знаю — конечно расскажу. — Он смахнул невидимую пылинку с ладно сидящего, хотя и чуть потрёпанного мундира. — Тем более, что пассажир престранный, скажу я вам. Например, запретил доступ сервиторам на всю палубу на время пути. Дескать, их не терпит. Вечерами ходил на обзорную палубу — бронестворки — то закрыты были конечно, но любил он там гулять. И стихи при этом читал. Недурные, в целом, но чего-то от них жуть такая пробирала… — Роджерс слегка поёжился. — А сошёл он чуть пораньше, на Кенов 3, хотя оплатил всё честь по чести до самой Сцинтиллы, и денег назад требовать не пытался. Не то чтоб я отдал, но…
— Каюту его осмотреть можно? — Поинтересовалась Липпе.
— Конечно можно. Если открыть сумеете.
— В смысле? — Приподняла бровь она.
— А в прямом. Замок там после его ухода заклинило и шестеренки по сей день разобраться не могут. Резать пока не хотят, дверь там добротная, взрывозащищенная пласталь, а переборка так и вовсе часть несущей конструкции. Так что ломать жадность душит, пока. Но вот на стоянке уже планировали как-то разбираться.
Мы прошествовали на пассажирскую палубу. Дверь и правда была очень ничего, крепкая плита, на которой неумолимые годы службы смогли оставить лишь неглубокие царапины там и тут. Контрольная лампа, коей должно было светиться зеленым или красным, в зависимости от состояния, открытого или разблокированного, сейчас мигала неровным оранжевым цветом.
Я подключил к разъему ключ карты электронную отмычку, а дознаватель провела ладонью по периметру двери и подержала её над замком.
— Механизм поврежден не вполне структурированным варпом. Что-то вроде каста, заклинивающего оружие, но как будто не вполне осознанное и направленное. Скорее, по площадям. — Задумчиво сказала она на глоссии.
Я посмотрел на показатели отмычки. Духи машин явно были в панике и не планировали реагировать на внешние сигналы вообще. Значит, нужен другой подход… Подключив мультиключ, я просканировал схему замка и решительно сбросил избыток энергии в несколько не самых важных контуров, чтобы вызвать аварийную перезагрузку. После чего спокойно открыл замок как обычно. Капитан подобрал с пола отпавшую челюсть. Что ж, вот так люди и делают первые шаги к благородным истинам техноереси, ибо как гласит мое мнение на эту тему — неудовлетворенные техножелания порождают страдания…
— Следы знакомых манифестаций. — Шепотом прошелестела Липпе, заходя в гостеприимно открывшуюся дверь. — Имматериум был весьма неспокоен. Всё очень плохо.
Капитан застыл в дверях, явно разрываясь между любопытством и каким-то новым, опасливым сомнением. На его лице играло выражение осторожного сомнения, нечто вроде внезапно посетившей мысли — а стоит ли глубже интересоваться, или это может быть прямо вредно для здоровья?
Фрэнк открыл шкаф для одежды и достал оттуда подозрительно знакомый плащ. В одном его кармане одиноко перекатывалась вокс — бусина, в другом обнаружился блокнот с начисто вырванными о переплёта страницами, и, кажется, обломки автопера.
Спальня выглядела вовсе нежилой.
В комнате прислуги нашлись следы, как жизнедеятельности, так и борьбы.Узкая койка была опрокинута, матрас сброшен. Пол покрыт вырванными листами, они исчерканы странными записями: «Тебе нужно следить за дыханием, если ты отвлечешься, оно прекратится. Ты уверен, что сосредоточен?». «Тебе надо быть внимательнее к тому, что ты ешь». «Я умереть не боюсь, а ты?»