Разоблачать и выводить на чистую воду много лет работающую схему в которой участвуют буквально все арбитры на станции, и эти все имеют долю малую — самоубийство. Как пойти в пустоту без войдсьюта, но с транспарантом «Даёшь право на кислород и давление в одну атмосферу!». Вопрос не мужества, но целесообразности.
Пока удавалось перед лицами начальствующими прятаться за маску лихости и придурковатости. Начальство это любит.
Однако, время не стоит на месте и тратить свою не бесконечную жизнь на это… Нет. Такой вариант судья даже не рассматривал. Как и реальное участие в местном балагане, в надежде к старости скопить на усадьбу где-нибудь на райском мире.
Значит, в первую очередь со станции надо выбираться.
Свалить отсюда — теоретически можно… Например переводом на повышение. И тут идеальный вариант — раскрытие преступления. Серьезного, и произошедшего без одобрения командного состава. В таком случае… Шансы, что молодого — зелёного коллегу, не совсем вписывающегося в коллектив, с почётом сплавят заведовать участком в иную дыру, на другой конец субсектора, выглядели очень пристойными. А там видно будет.
И вот, значит, имеем группу залётных деятелей, и впрямь выглядящих серьезно. В списки гостей станции, к чьим, уже оплаченным в начальственный карман, делишкам не благословляется проявлять внимания эти ребятки не входят.
Борис еще раз не спеша прошелся глазами по длинному списку, затем по другому, где значились все прибывшие. Да, всё так.
И сегодня вечером фигуранты чего-то повезут. Тяжелое. В общем даже понятно откуда и какими путями. Не вполне понятно, отчего они просто не занесли приятно звенящий мешочек всем известно куда с целью и во избежание…
Ну да будем считать это подарком судьбы и волей Императора.
Арбитр прикрыл дверь, и, достав из оружейного шкафчика боевой дробовик, начал неспешно заряжать магазин шоковыми зарядами, придирчиво оглядывая каждый патрон.
— Почти на месте. — Бигль, наголо бритый, уголовного вида тип, мрачно следил за сменами цифр на индикаторе кабины грузового лифта. Очень похожий на него, но более крупный и широкий в плечах сосед молча кивнул.
— Следуем плану с приемлемыми отклонениями. — Отозвалась синтезированным голосом фигура, скрытая мешковатой робой с капюшоном. — Ауспицирование в фоновом режиме. — Из-под робы на мгновение высунулся и тут же спрятался гибкий дендрит.
Коротко стриженный мужик средних лет с прямой, как палка, спиной, скривился, выплюнул зубочистку и положил руку на лазпистолет. Ему не нравилась компания, ему не нравился груз, но… Он будет наготове, как бы там ни было.
Лифт со скрежетом замер, крупные створки дверей только начали раздвигаться, как в помещение по полу вкатился округлый предмет. Три пары глаз с изумлением уставились на него, а четвёртая решительным прыжком спряталась за установленный на тележке контейнер.
Впрочем, это ничего не поменяло. Резкий хлопок, кабина почти мгновенно заполнилась едким газом, а следом закашлял дробовик, очередями выплёскивая в газовый туман шоковые пули. Три фигуры упали на месте, как подкошенные. Еще секунд через двадцать из-за контейнера с грохотом выпал бессознательный крепыш, всё еще сжимающий в руке лазпистолет. Другой рукой он держался за покрывающий груз пластиковый чехол, чуть съехавший теперь, после его падения. В открывшуюся щель, приглядевшись сквозь газовое облако, можно было бы заметить изображенное на контейнере крыло имперской аквилы. И крупную печать чистоты.
Стелла что-то придушенно пискнула и нырнула в боковой проход.
Борис нахмурился.
По идее, его путь в цитадель непосредственного начальства должен быть дорогой триумфа и перспективы неизбежного повышения. На практике, коридор участка вымер, а те, кому совсем нельзя было испариться с рабочих мест, делали вид что очень-очень заняты. Например важнейшей отчетностью по расходам на нижнее белье и подтяжки для младшего состава.
Кабинет главы управления арбитрата станции отличался роскошью, которую сам большой начальник видимо считал аристократической. Однако тяжелый деревянный стол, массивные шкафы, наполненные книгами на бумаге и пергаменте, выставленными так, чтобы цвет корешков создавал гармоничную картину, здесь, в глубоком войде, смотрелись варварскими излишествами.