— Понимаю. — Ухмыльнулся в ответ Борис, и решительно встал с кресла. — Благодарю за помощь, Альфред. Император хранит.
Все присутствующие вновь сложили аквилу, и мы покинули кабинет, чтобы поразмыслить, как нам применить имеющуюся информацию к нашему делу. Хоть каким то боком.
— Мне только спросить!
— Здесь всем только спросить! — Скрюченная бабулька в оранжевом комбинезоне вяло отпихнула пластиковым костылем бледного юноша с горящим взглядом. Он, не особо сопротивляясь, вернулся на свое место в очереди.Та начиналась у дверей, где судя по надписям располагались местные терапевты, делала змейку в зале ожидания и уходила далеко во внешний коридор.
Кармина глубоко вздохнула, поправила наплечную сумку и подошла к стойке регистратуры, где рядом с пятеркой взмыленных клерков, перебирающих картотеку и записывающих страждущих, что то быстро строчил в журнале полный чернокожий мужчина с одним из распространенных символов медикае на бело — красной униформе.
Хитер как змей и выпить не дурак, — вспомнила Ковальски старую как войд шутку про символ чаши, обвитой змеей.
— Извнините, — робко улыбнулась рыжая. — Я недавно прибыла на станцию после окончания медицинской академии на Сцинтилле, и хотела бы поинтересоваться насчет работы…
Медик поднял на собеседницу взгляд темных глаз с почти полностью залитым красным белком, несколько секунд постоял, разглядывая Кали как некую странную диковину, к которой он не вполне понимает как относится.
Затем вытащил из ящика на стене ключ и запустил по стойке в сторону девушки.
— Проходи вон туда, сразу налево раздевалка, в шкафчике форма. Доложишься доктору Шале в терапии, она тебя зарегистрирует и нарежет задачи на сегодня. Давай, давай, быстрее! — Он раздраженно замахал рукой, и Ковальски сочла за лучшее бодро двинутся в указанном направлении.
— Да, вот эта таблетка! — Доктор Шале, сухощавая блондинка за пятьдесят, со следами былой красоты на лице быстрым движением пальцев разломила упомянутую таблетку пополам. — Вот эта половина от боли в голове, вот эта — от живота. И смотри не перепутай!
Здоровый докер, в чумазой руке которого половинки немедля потерялись, развернулся, и с вялым интересом глядя на добычу потопал к выходу.
— И такая дребедень целый день. — Дама потерла лицо ладонью и перевела на Кали взгляд, немедля сделавшийся вопросительным.
— Присцилла Гордон, работаю первый день. На входе крупный такой, темный мужчина, сказал обратится к вам…
— Да, конечно, к кому же еще! — Всплеснула руками блондинка. — Сумасшедший дом, сплошной сумасшедший дом весь последний квартал, и еще свежеиспеченный интерн на мою голову!
— А что это с ними со всеми? — С глуповатым видом поинтересовалась Ковальски, кивая головой в сторону очереди.
— Да ничего, в основном! Воспаление хитрости, глупости, тунеядства и жалости к себе! Здоровые, сволочи! Просто ебу дали все блять хором! — С каждым словом заводясь, почти завопила блондинка. — Из серьезного только те долбоебы, которых шестерней в доках расплющило, но и им терапевт нахер не нужен, потому что их врач — паталогоанатом! Так что бегом топай в раздевалку, хватай форму и дуй в четвертый кабинет, вон туда, не доходя до хирургии. Через час проверю, если ты не прогонишь за это время десяток местных придурков, я тебя заживо сожру, понятно⁉ — Немедля отвернувшись, медикае вдохнула воздуха и заорала не хуже паровозной сирены. — Следующий!
Рыжая кротко кивнула и бодренько потопала в сторону хирургии.
Белизной простыней слепили глаз аккуратно заправленные койки. Резкий запах дезинфектанта и специфический — обработанного ультрафиолетом воздуха создавал характерную атмосферу тщательно отмытой — и не используемой операционной. Упакованный в красный балахон, с торчащим здоровым медицинским дендритом, что то калибровал в когитаторе среднего роста Механикус. Только разве что перекати-поле не катилось через пустую палату хирургического отделения.