— Полно слизи. — Кали растерла пальцами добытый из требухи материал. — Густая. А ну-ка подними-ка мне веки.
Гвардеец на секунду завис, но потом все таки открыл глаза трупу.
— Ха! — Довольно улыбнулась рыжая. — Ты только посмотри!
— Он перед тем как зажмурится чем-то поставился? — Кастл приподнял бровь, указывая на узкий, как булавочная головка, зрачок.
— Неееет. — Протянула Кали и снова развела измазанные пальцы. Густая слизь повисла между ними. — Этого кренделя отравили, чем-то нервно — паралитическим и очень быстро действующим. Конечно такой эффект могли дать опиаты, но у этого парня не могло быть на них денег. Да и следов введения я не вижу. И вот это все дерьмо, — она ткнула под нос собеседнику измазанную перчатку, — в таком количестве… Короче, набирай эту гадость в шприц, залей в пробирку, маркированную синим и плесни индикатор номер четыре, сколько не жалко. Потом оставь минут на пятнадцать. Ни в коем случае не трогай это говно руками без перчаток. И вообще, как сделаешь, перчатки поменяй. Если я права… — Ковальски, не договорив, выдала помошнику шприц и начала решительно разматывать кишечник, подбираясь к печени.
Тот столь выразительно покосился на рыжую, что она даже на секунду подняла взгляд, перевела его на собственные, густо измазанные перчатки.
— Брось Фрэнки. Я доктор, мне можно. — И немедля вернулась к гаданиям по внутренностям.
Фрэнк осторожно набрал слизь и занялся прикладной химией.
В пробирке шипело и пузырилось, перчатки легли в застегнутый пакет, гвардеец бросил косой взгляд на увлеченно копающуюся в потрохах коллегу и тихо вышел в коридор. Облокотился о стену, прикрыл глаза, наблюдая. Из-за угла бодро вырулил огромный, лысый, звероватого вида мужик в комбинезоне мортуса с фамилией «Кабир» на нашивке. Явно удивленный наличием неучтенного организма на своей исконной территории, чувства свои он выразил весьма изящно и крайне лаконично:
— Не понял. Ты чо тут делаешь?
— А ты кто такой и чего здесь делаешь? — в лучших традициях избранного народа ответил Фрэнк, лихорадочно соображая, как быть дальше.
— Тю. Я главный мортус и я тут работаю. А ты тут чо? — гигант шагнул ближе.
Гвардейцам вообще не принято думать — у них принято трясти. А также стрелять, резать, взрывать и заниматься иной угодной Императору и душеполезной деятельностью. Но в узком коридоре и обществе здорового лба хорошо за два метра ростом и весом сильно за центнер внутренний голос разума… Да ладно, что уж там. На такую аргументацию, Фрэнк просто не нашелся что ответить.
Заглянув в морг и увидев там Кали, что как раз заинтересованно перебирала кишечник неудачливого звездоплавателя, Кабир проявил постоянство, известную черту настоящего таланта.
— Не понял. — Кратко, но емко повторил гигант.
— О, рада познакомится! — Кармина широко улыбнулась во все 32 зуба. — Я новый мортус, меня прислали взамен Игоря!
— А Игорь чо?
— А Игоря арбитры повязали и куда-то увели. Не знаю, с чего бы это они вдруг, но…
— Понял. — старший мортус бодро развернулся и решительно направился в неизвестность. Гвардеец активировал вокс.
— Госпожа Кадис, обнаружен Саид Кабир. Веду преследование.
И неслышной тенью устремился за гигантом.
Инженерный отсек станции, обиталище Механикус, был закрыт огромной металлической плитой, украшенной титаническим знаком шестеренки, и только подмигивающий зеленым курсором терминал выглядел чем-то похожим на приглашение к общению.
Борис быстренько набрал запрос на встречу с сотрудниками ныне покойного Тильда 3516, но в ответ пришло сообщение, что таковой запятнал себя порочащими связями и в приличном обществе с ним более не знаются, особенно учитывая, что он давно помер. Поэтому ничем не могут помочь, всего хорошего и спасибо за рыбу. Несколько озверев, арбитр подробно изложил юридические основания для установки всех Механикус станции — от фабрикатора и ниже — в позицию, названную в честь известного пресноводного членистоногого, весьма уместного в вареном виде к доброму пиву. С последующим ректальным исследованием на предмет секретов, тайн и просто для плановой профилактики рака простаты.
Сложно сказать, у многих ли техножрецов все еще оставались родными упомянутые органы, но довольно оперативно раздался скрип — и в монолитной плите появилась мааааленькая дверца, аккурат под размер одного человека. Внутри Бориса встретил сухонький и седой техножрец с обилием аугментики, торчащей из всех запчастей организма. Без особого удовольствия он склонил металлическую голову, пожужжал окулярами, фокусируясь и проскрипел через вокс-имплант: