Подвальчик на 48й раньше был отгорожен от жестокого мира крепкой пласталевой дверью, сейчас слегка оплавленной и выбитой. Внутрь. Судя по множеству рокеритовой крошки вокруг — вместе с косяком.
В тусклом, заливающем подвал холодном свете люмиена нашелся и хозяин этого места. Тощий, измождённый, с кожей, покрытой следами инъекций и мелкими язвочками… Прибитый к стене гвоздями строительного пистолета, выпотрошенный и слепо глядящий в никуда вывалившимися глазами на лишенном кожи черепе.
Запах крови, страха и дерьма удушливой пеленой повис в воздухе.
Болт всегда считал себя крепким парнем. И это было правдой, блевать он начал продержавшись целых десять секунд.
Тяжело дыша, он взобрался по ступеням, едва ли не упав на верхней.
Отчаянные трели вокса в кармане тоже услышал не сразу. Вернее, услышать то услышал, но только через полминуты осознал, что это за звук. Вызывал старшой бригады. Трясущейся рукой нажав кнопку приёма, едва не упал снова от дикого вопля:
— Болт! Болт, сука! Мы на углу 63й, хуй знает из чего они лупят, но оно мобиль насквозь шьет! Звони всем, отбейся Папе, и бегом сюда, мы пока…
Что-то бахнуло, хрустнуло, булькнуло и связь пропала. «Абонент вне зоны подключения».
Болт тупо смотрел на экран коммуникатора, как вдруг земля мягко, но сильно толкнулась ему в ноги и секундой позже долетел грохот взрыва. Медленно ступая на неверных ногах, он вышел на центральную улицу.
Со стороны, где остался «Кошачий Угол», слышались сирены пожарных и даже сюда тянуло шлейфом жирного, вонючего дыма.
Он медленно опустился на колени и громко, в голос, завыл.
Играющее в камине пламя заставляло тени плясать, сплетаясь в странные рисунки на обитых зеленым шелком стенах. Пожилой, но крепкий мужчина с густой бородой, удобно расположившись в кресле, неспешно листал небольшой том, из настоящей бумаги. Медленно перебирая пальцами страницы, он казалось скорее наслаждался их структурой и шорохом, чем действительно читал.
Его собеседник, в соседнем кресле, отделенном небольшим столиком, курил лхо, хотя по комнате плыл почти чистый аромат зеленого яблока.
— Значит, вот оно как. — Патриарх закрыл книгу и положил её на столик.
— По имеющейся информации. Операция прикрытия конечно выглядит впечатляюще. Убитый горем муж и отец, праведный мститель, старые армейские друзья, тяжелое оружие, этот символ черепа… Но факты остаются фактами. — Он начал загибать пальцы. — Именно ваш внук по сути создал прикрытие этим… ненужным убийством. Имел подтверждённые контакты с Гонсалесом Сальваторе. Имеет… сложную историю отношений в семье. И непрерывная серия успешных нападений в течении года указывает, что информатор у противника на самом верху. — Пальцы разогнулись, ладонь обратилась к собеседнику в защитном жесте. — Однако еще раз подчеркну, данных о том, что Рауль может быть причастен к происходящему у меня нет.
— Но сам внучек никогда умом не блистал. — Очень спокойно сказал патриарх.
Собеседник промолчал. Еще раз затянулся и решительно положил стик в пепельницу.
— А с Сальваторе, мой дон, нужно решать прямо сейчас. Судя по тем документам о снабжении, они могут начать масштабную войну в течении считанных недель. Если не дней.
Дон Альварес взял со столика коммуникатор, набрал несколько строк, и кивнул собеседнику. — Благодарю вас, друг мой. Я этого не забуду.
Тот коротко поклонился и вышел из комнаты. В пепельнице медленно превращалась в дым оставленная палочка лхо.
Рик вытер пальцы промасленной тряпкой, затем еще раз, уже сухой и критически оглядел колесо байка. Молодой господин имел привычку гонять на скоростях, когда даже самые правильные и крепкие духи машин не гарантировали ничего. Печати Омниссии на теле механика формально определяли его технопослушником, переданным по контракту ветви семьи Альварес. Но он сам прекрасно знал, что давно перерос это звание, и может много больше. Пусть иногда и несколько вольно трактуя догматы веры.
Зажужжал коммникатор, Рик приподнял брови, прочитал сообщение, немедленно его удалил, и достал из кармана пару гаек, очень похожих на те, что фиксировали колесо. Аккуратно положил их рядом и взялся за пневмоключ.