Сложенный посреди зала костер бросал отсветы и неровные тени на стены. Сидящие вокруг люди передавали по кругу бутыли с неким питьем, ведя между собой беседу. Попадали они сюда явно через запасной вход, широко открытый. Тем временем, маргиналы неровным хором затянули что-то напоминающее церковный гимн.
— Тот самый. Молебен Евгении Ширанской. — Немедленно заметила Ковальски. — Звучавший по воксу во время убийств.
Кадис прищурилась, потом расслабилась и закатила глаза, а чуть погодя вернула их на место.
— Есть слабые следы. Тут работал биомант. — Она повела руками. — День или два назад.
— Вяжем всех и на костер? — С энтузиазмом предложил я.
— Ковальски тихо заходит, говорит мол, привет, я подсяду, и завязывает непринужденную беседу с аборигенами. Надо понять, какого здесь собрались эти пассажиры и нужны ли они нам хоть зачем-нибудь. — Определила порядок действий страйк — коммандер.
Рыжая тихонько проскользнула к заднему входу с другой стороны здания. Здесь имелись остаточные следы цивилизации в виде вполне рабочего уличного фонаря, освещающего дверь. Внутри здания, при входе, нашелся крепкий мужичок, который окинул её внимательным взглядом и отпустил видимо дежурную шутку.
— Билетики покупаем!
Но препятствовать не стал. Видимо посиделки тут были делом частым и в круг Кали запустили охотно, немедля передав ей бутылку. Та аккуратно принюхалась — что — то спиртосодержащее, и сделала небольшой глоток. Разговоры вокруг шли бытовые и маргинальные, вроде кто у какой помойки столовался и что в метро переночевать не удалось в силу локдауна. Но вот скоро начнётся…
— Что начнётся? — Поинтересовалась Ковальски.
— Эх, темнота. — Добродушно сказал её сосед справа, бородатый мужик, судя по запаху уже прилично накативший из ходящих по кругу бутылок. — Все знают, сама Евгения Ширанская снизойдет, чтобы проповедовать людям.
— А кормить — то будут? — С глупым выражением лица уточнила рыжая.
— Конечно. — Расплылся в улыбке бородач. — Сразу по окончании молебна. Как обычно.
— А давно тут собираетесь? А то мне самой вон только недавно друг присоветовал…
Сосед задумался.
— Да я считай вот уже третий год хожу… Кто-то вот тоже недавно присоединился. — Он задумчиво огляделся. — А может есть кто и дольше.
— И не страшно по ночи-то? Из-за маньяка, он же шастает…
— Да маньяк-то говорят работяг охотит. — Лениво ответил бородач. — Мы то ему на кой сдались? Не было такого, чтоб он честной народ трогал. Только тех кто на правительство горбатится, режет. Наш она наверное. — С некоторой даже гордостью заключил маргинал. — Наш. Повстанец.
— Повстанцы, блять. — Зашипела Кадис, прислушиваясь к передаче со стрекозы и вокс-бусины. — Повсцтать отошли в кусты. — Ковальски, выясни против чего эти обрыганы восстанцы. Или за что? Крути его на конкретику.
Та, услышав голос в бусине, откашлялась и вкрадчиво поинтересовалась у соседа.
— А ты так то все повстанческие взгляды разделяешь?
— Пока кормят — точно разделяю. — Индиферрентно ответил он.
— А идейный-то кто-нибудь есть? — Открыла рот рыжая.
— Милочка, посмотри на этих людей. — Он обвел широким жестом собравшихся. — Они пришли пожрать, ну и послушать проповедь. За три года даже на демонстрацию хоть какую-то не сподобились. Да и кому оно надо? — Ухмыльнулся бородатый.
— А против чего восстаём-то? — С интонациями: «я на всякий случай поинтересоваться, а то вдруг не покормят», уточнила рыжая.
— Против нищеты и всего плохого, за все хорошее, ну ты понимаешь… — Вяло и неопределенно покрутил в воздухе рукой её собеседник. — Оно ж всегда так и бывает, красотка. Если б Император спустился к нам с высот золотого трона и так нас кормил как Евгения, мы б и в храмы Экклезиархии ходили…
Ковальски согласно покивала, и тихонько отвернувшись зашептала в сторону бусины.
— Госпожа Кадис, что-то еще выяснять?
— Сидим, ждем Евгению. — Распорядилась та и устроилась поудобнее.
Через некоторое время мы обнаружили приближающийся к зданию натуральный паланкин, который несли четверо крепких мужичков при оружии и в доспехах, собранных из разнородных деталей. В паланкине авгур обнаружил присутствие невооруженного человека в многослойных одеждах.