*Да, да. Тёмная Эра Технологий где-то с 15000 г. н. э до 25000 г. н. э по доимперскому летоисчислению. Время исключительного подъема технологических возможностей человечества. Летающие машины, небесные города, всё это потерялось во времени, как слёзы под дождём. А на дворе стоит уже сильно более чем 40000 г. н.э.
Офигенно редкая и исключительно дорогая штуковина, уж мне ли не знать.
— Госпожа Кадис. — Немедля воксировал я на глоссии. — От самолёта одна видимость, внутри редкий и очень ценный археотех. Предлагаю захапать себе и как можно быстрее.
— Пометь как вещественное доказательство в деле Арбитрата. — Ответила она через бусину. — Летает я так понимаю значительно быстрее чем можно подумать?
— О дааааа. — Протянул я, не отрывая взгляд от этой технопрелести.
— Значит наши расчеты о предполагаемом времени встречи были неверны. — Задумчиво сказала командир. И судя по характерному: «Ой!», немедля ткнула под ребра Евгению.
— А кто пилот леталки?
— Оно с-само… — Неуверенно ответила та.
— Ясно… Ладно. А вообще. Как долго режим-то шатаете, болезные?
— Лет т-тридцать.
— А тебе сколько?
— Д-двадцать пять…
— И как ты начал работать на… сопротивление?
— Ну. — Евгения поежилась. — Я жила в трущобах. Плохо жила, голодно… А потом… — Её лицо просветлело. — Меня нашел он. Старец… — Она вздохнула. — Он дал мне еду, работу. И научил проповедовать среди людей.
— И почему вы три десятка лет сидели ровно, а тут вдруг решили выступить в силах тяжких?
— Я не знаю. — Очень тихо и почти спокойно сказала Евгения. — Всё по воле Императора.
— Откуда тебе известно, что это воля Императора? — Еще тише и спокойнее поинтересовался Борис.
— Ей так дед сказал. — Брякнул бестактный Фрэнк. — Каков будет приговор, госпожа Кадис?
— Дура, полная. — Отрезала Кадис. — И это не приговор, это диагноз. Ковальски, осмотри пассажира.
Та быстренько ощупала, покрутила и позаглядывала, аккуратно передав командиру найденный в юбказ цилиндр, кажется из темного, практически непрозрачного стекла.
— Госпожа, судя по строению первичных половых органов — несомненно женщина. На внутренней стороне правого бедра старое клеймо. Символ молота в круге.
— Ну ёбана. — Кадис воздела очи горе. — Как мне это блядь нравится.
— Вас что-то беспокоит? — С интересом полюбопытствовала Ковальски.
— Ты символ нашего ордоса помнишь? Как инсигния выглядит-то не забыла? Если что, прямо мля напомню. Там молот изображен. В круге. Вот кстати сейчас и уточним. — Она повернулаась к Евгении, ткнув пальцем в направлении клейма. — Что это за символ?
— Им отметил меня старец, как лучшую из его слуг! — Гордо сказала мужедамочка.
— А в целом что он значит? — Упорствовала командир.
— Я не знаю!
— О боже, женщина, тебе что, любопытство ампутировали в детстве?
— Не кричи на меняаааа… — Опять разрыдалась Евгения.
— А это что такое? — Кадис присмотрелась к найденному цилиндру. Прикрыла глаза. Открыла, а затем обнаружила в торце кнопку. Снова закатила глаза и спрятала его до лучших времен.
— Вызывайте ганкаттер. Пакуйте Евгению, пока посидит у нас. Я и Фрэнк летим на местном чуде техники, куда его там ведет автопилот. Вы кродетесь следом аки мышь в ночи, на цельном ганкаттере. Что не ясно?
Ясно было абсолютно всё.
С трудом упаковав двуручный меч командира в летало, я почти носом уткнулся в скважину на приборной панели, аккурат соответствующую по размерам тому самому цилиндру. Кажется, я нашел как работает местный автопилот. И впрямь, когда он занял своё место и была утоплена кнопка, аппарат, несущий коммандера и гвардейца, плавно и бесшумно поднялся в воздух, набрал высоту и шустро полетел к далёкому горизонту.
Часа через полтора аппарат вышел на точку, являвшую собой высокие холмы, чуть не дотягивающие до гордого звания гор, сплошь покрытые густым, тёмным лесом, и неспешно спустился на небольшую полянку. В лесу было мокро, неприятно, сумрачно и пахло прелой листвой. Видимо, недавно прошел дождь. Кадис выпрыгнула из аппарата, потягиваясь и чуть недовольно разминая шею. Фрэнк выглядел отвратительно бодрым, образцовым гвардейцем с агитплаката про рядового Швейкуса, хоть сейчас готового к марш-броску в полной выкладке, плавно переходящему в рукопашную с еретиками.
Кадис махнула рукой и они с Фрэнком двинулись по периметру, отыскивая следы. Таковые нашлись в виде удобного для сидения пенька, явно более сухого, чем окружающая древесина. Там же нашлось несколько следов от затушеных лхо, но не сами окурки — видимо, человек здесь ждал аккуратный и в лесу мусорить не склонный. Крупные следы грубых ботинок с характерными для пустотников магнитными подковами довершали картину.