Выбрать главу

— И что же это?

— Мы попытаемся найти камни и создания, которых, скорее всего, нет.

ПАЛЕОНТОЛОГИЯ

Есть одно простое различие между Старой и Новой Землей: на исходной планете имеются окаменелости; на дубликате они отсутствуют. Когда Лига Наций искусственно создавала на Новой Земле песчаник, известняк и сланец, они не стали добавлять в них вкрапления остатков древней жизни. То же самое касалось и других полезных ископаемых — безо всяких окаменелостей.

Я готова была поспорить на что угодно, что и на Мелаквине их нет.

Самым многообещающим в этом смысле в пределах видимости казался берег ручья, протекающего в получасе ходьбы от нас. Там, где вода уходила в почву, обнажились камни, которые в любом другом варианте пришлось бы выкапывать. Если, проверив несколько десятков, я не обнаружу никаких окаменелостей, это подтвердит мою правоту.

— Идем вон к тому ручью, — велела я.

— Хорошо, Фестина, — смиренно ответила Весло.

В этой части равнины текло множество ручьев. Большинство были шириной в несколько шагов и едва по бедро глубиной, поэтому переходить их не составляло труда — просто холодно и мокро. Тот, к которому мы приближались, был больше среднего, но все же не заслуживал названия «реки»: вялое течение, тридцать метров в ширину, а в самом глубоком месте только-только скроет нас с головой. По весне он, наверно, становился глубже, но сейчас берег был усыпан гравием, который не покрывала вода.

— Прекрасно! — кивнула я. — Думаю, ничего лучше и искать не стоит.

— Хочешь, я похлопаю в ладоши в знак восхищения ручьем? — предложила Весло.

— В этом нет нужды.

Верхний слой камней выглядел как галька, обточенная водой, — если здесь и сохранились окаменелости, они наверняка стали трудноразличимы. Зато под ними обнаружились образцы получше; были и другие места, где обнажилась порода.

— Весло, будь добра, пойди вдоль берега и поищи камни, торчащие из почвы, — попросила я. — Мне нужны камни с такими краями… не гладкими, как у этой гальки.

— И что делать, если я найду такой?

— Принеси его мне.

Она заколебалась.

— Ты хочешь, чтобы я касалась грязных камней, Фестина? Это не очень приятно.

— Ты потом вымоешь руки… вот он, ручей.

— А вода в ручье чистая?

— Достаточно чистая.

Это было небольшим преувеличением; на самом деле вода выглядела чуть-чуть мутноватой, хорошо еще, что ил в большой степени смыло вчерашним дождем. Без сомнения, в ручье имелись болезнетворные микробы, всегда присутствующие в неочищенной воде. Тем не менее Веслу не о чем было беспокоиться — наряду с прочими усовершенствованиями, она, скорее всего, обрела неуязвимую иммунную систему. Почему бы и нет? Те, кто ее «создавал», позаботились обо всем.

В этом я завидовала ей. С самого начала нашего путешествия я старательно очищала воду, которую мы пили, кипятя ее на костре и наполняя столько фляг, чтобы хватило на следующий день. На случай, если кипяченая вода кончится, у меня имелись таблетки для очистки воды, но их я экономила, понимая, что пополнить запас невозможно. И все равно меня беспокоила вероятность подцепить какую-нибудь инфекцию. Если эта планета действительно была копией Земли, созданной тысячелетия назад, здесь могли сохраниться оспа, дифтерия, легочная чума — болезни, уже давным-давно побежденные на пространстве всей остальной галактики, но, возможно, уцелевшие на Мелаквине.

С видом человека, надеявшегося, что он не найдет ничего, Весло медленно пошла вдоль края воды. Я же пока занялась гравием; наверняка совсем неглубоко под верхним слоем можно найти подходящие камни. Только я откопала несколько и собралась внимательно изучить их, как Тугодум издал сигнал тревоги.

ЭЛЕКТРОМАГНИТНАЯ АНОМАЛИЯ

Я рефлекторно откатилась в сторону, хорошо еще, что в направлении Тугодума, а не прямо в ручей, выключила сигнал прибора и замерла, оглядываясь.

Пока ничего подозрительного не бросалось в глаза, но, стоя у самого ручья, я находилась на три метра ниже уровня равнины. Может быть, опасность была наверху, недоступная взгляду.

Весло пока отошла недалеко и открыла рот, явно собираясь что-то сказать. Я предостерегающе вскинула руку и приложила палец к губам. Она закрыла рот и тоже принялась настороженно осматриваться.

«Думай, — сказала я себе. — Что такого Тугодум мог обнаружить?» Не стоит предполагать ложную тревогу, хотя Тугодумы часто ошибаются. Однако разведчики, пренебрегающие собственной безопасностью, очень часто заканчивают тем, что их имена появляются на Стене Памяти в Академии.

Может, Тугодум внезапно решил снова «наябедничать» на Весло — неизвестный организм, спасите, помогите! Но ведь я перепрограммировала крошечный мозг аппарата таким образом, чтобы он воспринимал ее как друга, и до сих пор ее присутствие ни разу не обеспокоило его. Разумнее исходить из того, что проблема в чем-то ином.

Что недоступное моему восприятию мог обнаружить Тугодум? Находясь на берегу ручья, «видел» он не больше меня, а его пассивное рентгеновское сканирование пронизывало почву не глубже чем на десять — пятнадцать сантиметров. Естественно, он бы «почувствовал» рентгеновское излучение или радиоволны…

Радио. Возможно, неподалеку кто-то передал сообщение по радио. Я быстро прокрутила краткосрочную память Тугодума и проверила диапазон радио. Да: всего пятнадцать секунд назад он зафиксировал отчетливый коротковолновой сигнал. Как это понимать? Поблизости находится другой разведчик? Или кто-то еще?

Не произнося ни слова, я повернулась к Веслу и указала на ручей. Не проверяя, поняла ли она меня, я повесила Тугодум на плечо и вошла в воду. Можно было спрятаться здесь — на середине ручья вода накрыла бы нас с головой. В рюкзаке у меня имелся маленький аппарат для подводного плавания; воздуха в нем всего на две минуты, но этого хватит, чтобы продержаться под водой в случае крайней необходимости. Я отдам его Веслу; сама же…

Дерьмо! Мне ничего не остается, как использовать ту широкую трубку для подачи воздуха, с помощью которой я пыталась спасти Яруна.

НАБЛЮДАТЕЛЬ

Прошептав инструкции Веслу, я погрузилась в воду, холодную и мутную, однако последнее обстоятельство было только мне на пользу, поскольку могло помешать разглядеть меня, занявшую позицию прямо под поверхностью воды. Весло, конечно, в воде стала и вовсе неразличима.

Я нашла место, где могла стоять на дне, высунув из воды кончик трубки. Разумеется, она была вымыта, но мне по-прежнему казалось, что пластик имеет привкус крови.

Пытаясь собраться с мыслями, я нацелила сканнер Тугодума вверх, на внешний мир. В мутной воде пришлось увеличить яркость аппарата, чтобы видеть экран; глаза, однако, приспособились очень быстро, и совсем скоро я уже различала, что и где находится.

Спустя тридцать секунд после того, как мы спрятались, над южным берегом показалась голова.

На первый взгляд она выглядела как человеческая голова: гладкая смуглая кожа; более темные губы. Волосы на голове отсутствовали — или, скорее, это была абстрактная стеклянная имитация волос, вроде как у Весла, но чуть-чуть в другом стиле — и глаза были тоже как у моей спутницы — серебристо-зеркальные.

Губы растянуты в улыбке… или, может быть, гримасе.

Я похолодела, когда поняла, что сумела разглядеть: к щекам, лбу и шее, создавая подобие маски, были приклеены полоски кожи.

Полоски человеческой кожи.

ЧАСТЬ XII КОЖА

МЫ ПРЯЧЕМСЯ

Незнакомец несколько секунд изучал поверхность ручья, а потом скрылся. Я не двигалась, надеясь, что Весло выполнит нашу договоренность оставаться под водой, пока я не скажу, что пора выныривать. Однако запас воздуха у нее был небольшой и отсутствовал опыт в использовании дыхательного аппарата; поэтому спустя ровно две минуты я подала сигнал подниматься на поверхность, хотя предпочла бы задержаться под водой подольше.

Вынырнув, Весло продолжала безмолвствовать. Молодец! Несмотря на взрывной характер, воспитавшая ее культура на первое место ставила необходимость оставаться незамеченной. Они сделали себя невидимыми и построили поселки под водой, они уничтожили все следы своего присутствия в окружающей среде… неудивительно, что инстинкт подсказал Веслу хранить молчание, когда поблизости оказались странные существа.