На моих часах было 10.05, когда я впервые услышала далекий вой. Я подтащила поближе несколько камней… но звук исходил не со стороны лифта. Откуда-то снаружи. Может, открылся люк на крыше? Может, «кит» уже взлетает? Интересно, как Джелка сумел уговорить остальных улететь, даже не предприняв попытки найти меня? Ничего в голову не приходило.
Вслушавшись, я поняла, что звук раздается не со стороны гор, а с неба.
— Боже, неужели и без того мало неприятностей? — простонала я.
Может, передвинуть Весло в безопасное укрытие? Нет, я и так уже таскала ее достаточно много, точно забыв о ее внутренних повреждениях. Кроме того, если со мной что-нибудь случится, хотелось, чтобы поисковики сразу же нашли ее.
Лучше пусть как можно дольше пробудет в покое.
На скалу передо мной опустился стеклянный «орел». Под брюхом у него чернели ракеты.
Верх кабины откинулся, оттуда выбрался человек.
— Увидел твой костер! — закричал он.
— С днем рождения, Филар, — ответила я.
ЕЩЕ ОДНА ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ
Теперь он не был облачен в защитный костюм, то есть на нем оказалось лишь нижнее белье, и волосатое туловище было выставлено напоказ. Вряд ли нашлась бы женщина, которой понравилось бы это зрелище. От всей его форменной одежды остался лишь шлем, который он придерживал нормальной рукой. С шеи на веревке, вцепившись в нее пальцами, свисал протез. Странно, но искусственная кожа протеза была существенно темнее остального, довольно бледного тела Тобита. Интересно, хирурги не удосужились подогнать цвет протеза под естественный цвет кожи Тобита или лее годы пьянства настолько выщелочили ее цвет?
— Жалкий трюк, Рамос, — недовольно проворчал он. — Сбежать от меня таким образом.
С видом оскорбленного достоинства он вставил протез в выемку, сделанную флотскими хирургами внутри его плеча, и несколькими сильными ударами вогнал искусственную руку на место.
— Ты заставила меня почувствовать себя брошенным, — он, проверяя, согнул и разогнул пальцы протеза. — Ты что-то имеешь против одноруких?
Я облегченно вздохнула. Он был всего лишь раздражен, но не зол. При всех своих недостатках Филар Тобит оставался истинным разведчиком — не то что Джелка, слишком остро реагирующий на любую мелочь, которую он воспринимал как проявление неуважения.
— Ты был занят со своими друзьями, — по возможности беспечно ответила я. — Это невежливо — прерывать вечеринку. — Я глянула в сторону «орла». — Ты привез кого-нибудь из них с собой?
— Там есть место только для одного морлока, а мне не хотелось, чтобы пополз слух, будто у меня есть любимчики. — Он махнул искусственной рукой, которая, по-видимому, теперь функционировала вполне нормально. — Сказать по правде, все они такие горькие пьяницы, что у меня и не было никаких любимчиков. За исключением, конечно, тебя, Рамос, — он послал мне воздушный поцелуй. — Превосходно выглядишь.
— Если кое-кто и дальше будет распространяться на эту тему, я сдеру с него шкуру.
— Только смотри, не обдери от злости свою щеку. — Он сделал жест в сторону Весла. — Что с твоей подругой?
— Джелка стрелял в нее, — ответила я. Тобит вскинул брови. — Это долгая история, и у меня нет времени рассказывать ее. Твои ракеты работают?
— Да. Но не благодаря тебе. — Он бросил на меня настороженный взгляд. — Ты хочешь взорвать Джелку?
— Нет, пока только дверь.
РАДИУС ВЗРЫВА
Ни Тобит, ни я и предположить не могли, какие повреждения способна причинить ракета. Мы даже не знали, какого рода взрывчатое вещество она содержит. Химическое? Ядерное? Расщепляющий материал по принципу «материя — антиматерия»?
— Филар, монтируя оружие на самолете, ты не поинтересовался, каков радиус его действия? В смысле, как далеко нужно держаться от цели? На расстоянии сотни метров или сотни километров?
Тобит нахмурился:
— Вообще-то я не собирался использовать ракеты, Рамос. Они здесь просто для придания завершенности.
— Завершенности, — повторила я.
— На них приятно смотреть; кроме того, меня раздражает безупречный вид этих птиц — надо же было чем-то его разбавить? Едва додумавшись до того, как командовать ИИ, я велел ему реактивировать и установить на место ракеты.
— Выходит, ты вооружил самолет, руководствуясь соображениями его внешнего вида?
— Кончай ехидничать, Рамос. Ведь это не я, а ты хочешь взорвать гору.
Это было нелегко, но мы затолкали Весло в «орла», посадив ее мне на колени, словно груду белья. На земле ее оставлять было нельзя, ведь мы по-прежнему находились в неведении относительно радиуса взрыва. Если вдруг начинка ракеты ядерная или того хуже, Весло должна находиться в нескольких километрах от места взрыва, а на такое расстояние нам ее не унести. Проще взять ее с собой и просто приказать самолету удалиться на безопасное расстояние.
Прежде чем забраться в самолет, Тобит наскреб горстку глинистой земли и с ее помощью изобразил большое коричневое X на скальном отложении, прикрывающем вход. Метку будет нетрудно разглядеть с расстояния, по крайней мере, пять километров. Как попасть в метку — это другой вопрос; мы понятия не имели о системе наведения этих ракет. В стеклянном «орле» тоже отсутствовал пульт управления, и все, что оставалось, это приказать: «Стреляй вон туда», а уж корабль, надо полагать, сам прицелится.
Я с Веслом взгромоздилась на правое сиденье и пристегнулась — насколько это было возможно. Тобит уселся рядом с нами и напялил на голову шлем.
— Зачем ты его носишь? — спросила я.
— Чтобы не ослепнуть на солнце, — ответил он.
Этого я не понимала. Щиток шлема был прозрачен — свидетельство того, что затянутое тучами небо над головой никакой опасности для глаз не представляет. При увеличении яркости щиток автоматически темнеет.
— Сегодня солнца не видно, — сказала я.
— А вдруг в облаках появится разрыв? Или, — добавил он себе под нос, — ядерный взрыв случится.
— А-а. Ну, я лучше просто закрою глаза.
— Нет, — он решительно взмахнул рукой. — Просто держись позади своей подруги. Она впитывает радиацию лучше, чем сорокаметровый слой свинца. — И, не дав мне ответить, он приказал самолету: — Вверх.
ВЫСТРЕЛ
«Орел» плавно поднимался вертикально вверх.
— Не упускай из вида вон тот знак X, — продолжал Тобит, обращаясь к самолету. — Это наша цель. Отлети на безопасное расстояние и стреляй.
Самолет искусно накренился и круто ушел вверх по прямой. Ускорение не очень сильно сжало меня между спинкой кресла и Веслом. На небольшом расстоянии от облачного покрова «орел» выровнялся и полетел на этой высоте.
— Ты еще видишь метку? — спросил Тобит.
Я обернулась. Вход был уже далеко позади. В сумеречном свете я видела скалистую площадку, где мы с Джелкой сражались, но само X разглядеть не удавалось.
— Наверно, у самолета «зрение» лучше нашего, — предположила я. — Телескопический прицел или что-нибудь в этом роде.
— Ну, да… — пробормотал Тобит. — Ты ведь даже веришь, что адмиралы нам друзья.
Я открыла рот, чтобы возразить… но как раз в этом момент «орел» накренился и перевернулся вверх «животом». Мы повисли в ремнях безопасности вниз головой. Потом самолет резко пошел вверх; по окончании этого маневра мы снова перевернулись, но теперь нос воздушного судна указывал точно на цель.
— Круто, — с дрожью в голосе произнес Тобит. — Сейчас, по-видимому, все и произойдет…
Самолет содрогнулся, выпуская ракету. Я думала, что он тут же на большой скорости помчится прочь. Но нет — «орел» завис на одном месте. Ракета с грохотом преодолела звуковой барьер; за ней тянулся дымок, указывающий прямо на цель. Спустя мгновение мы уже видели только дым, не саму ракету…
— Закрой глаза! — закричал Тобит.
Я тут же зажмурилась и постаралась укрыться позади Весла — если, конечно, она и в самом деле могла меня защитить.
Однако вспышка была такой ослепительной, что я почувствовала ее даже сквозь закрытые веки.