— Пур, вот орудие. Разберись.
Пурдзан прыгнул в кресло стрелка перед орудийным экраном, сразу нашел под пультом какие-то рукоятки, что-то нажал. Орудийный экран прочертили голубые перекрестия. Василий попробовал нажать на левую педаль. Истребитель задрожал, но остался на месте.
— Гирей-ага, стрелять можно?
— Ты понял, как это делать?
— Да, вроде.
— По моей команде, уничтожение всех целей по курсу.
Каре из слепых шаров было все ближе. Василий принялся лихорадочно искать глазами, на что бы еще нажать, чтобы проклятая булка полетела. Может, штурвал? Василий слегка надавил на широкое колесо…
— Пли!!!
Уничтожив два шара прямо перед собой, истребитель рванулся вперед. Управление было расчитано на идиотов — Василий сразу с ним освоился. В левом верхнем углу обзорного экрана зажегся небольшой прямоугольник, в котором была видна быстро удаляющаяся Триера, словно прыщами облепленная вражескими истребителями. А остальной экран занимало звездное небо. Никаких навигационных приборов — истребитель явно предназначен для ближнего боя. До ближайшей звезды, скорее всего, горючего не хватит.
— Пур, куда полетим?
— Не куда, а откуда, Гирей-ага.
Пурдзан, прищурившись, вперился в свой экранчик. Василий глянул на прямоугольник заднего вида. От Триеры отделилось несколько точек — погоня. Протянулись нити выстрелов, истребитель тряхнуло.
— Орудие назад разворачивается?
— Уже развернул.
— Держи их, я ухожу вправо.
Василий резко вывернул штурвал, следующий залп преследователей прошел мимо. Пурдзан вдавил кнопку гашетки.
— Попал, слава Аллаху! По… Нет! Ух, шайтаны! Зигунрджалы, помогите!.. Ага!
Василий, закладывая виражи, все дальше удалялся от Императорской Триеры. Троих преследователей уже не было, но оставшиеся двое не собирались поворачивать. Они шли широкими неровными спиралями, пытаясь взять свою жертву с двух сторон. А Василий думал: куда же, все-таки, лететь? В конце-концов, он выбрал наугад самую яркую звезду и направил к ней извилистый путь истребителя.
Снова тряхнуло. Истребитель начал терять скорость.
— Нас подбили, Гирей-ага?
— Опять по касательной задело. Не подбили, но что-то сломали. Видишь, они догоняют? Молись.
— А где Мекка-то?
— Зигунрджалам молись тогда.
— Уже молюсь. Все равно, в этих что-то попасть не могу…
Но зигунрджалы, все-таки, помогли. Яркая звездочка на глазах становилась все ярче и ярче, вот она приняла продолговатые очертания… Корабль! Василий еще не разобрался в принадлежности корабля, а тот уже открыл огонь. Разумеется, корабль ведь пытался, небось, с ними связаться — но на истребителе не оказалось устройства связи. И теперь с корабля будут палить по всем троим.
Но в преследователей неизвестный корабль попал раньше — они взорвались крохотными фейерверками. Василию удалось по рваной дуге проскочить между толстых лучей корабля и подойти к самому борту. Форма уж больно знакомая… Так и есть! Галера!
На борту казеным греческим шрифтом стояла надпись:
"Государственная стража Византийской Империи. Пятая центурия." Полиция, понял Василий. Центы.
Центурионы, видимо, догадались, что Василий на них не собирается нападать — из галеры в сторону истребителя медленно поползла стыковочная труба. Но как ею воспользоваться-то? У истребителя не было своей стыковочной трубы. У истребителя был только абордажный стебель.
— Пур, сейчас мы их возьмем на абордаж.
— Неверных?
— Не в этом дело. Мы просто состыковаться не можем. Прийдтся сквозь стену переть. Они там злиться будут, ругаться, но ты на рожон не лезь. Переговоры, понял?
Василий плавно обошел стыковочную трубу и прилепился в десятке шагов от ее основания к обшивке галеры. Порядок абордажа был прост — остановиться и передвинуть тумблеры в обратной последовательности: «открыть» и "Проникновение — Да". Сработало с первого раза. Истребитель задрожал, воздух в кабине слегка нагрелся — и вот от задней стенки внутрь галеры, в скафандровый отсек, как догадывался Василий, протянулся узкий проход.
Василий, подняв руки, выкатился первым, за ним — Пурдзан. Центурионы, человек пятнадцать, стояли аккуратным полукругом, нацелив им в головы дула своих бластеров. Из полукруга выступил рыжебородый крепыш в красной тунике стратига центурии. Лицо его по цвету почти не отличалось от туники.
— Ага, — сказал он весело, поигрывая бластером, — «призраки», «призраки»… Хризраки! Дризраки! Хо-хо!.. Конфедераты! Вот вам, сраный Христос, и все призраки!
Он сплюнул себе под ноги и добавил спокойно:
— Я так и знал.
Василий посмотрел ему в глаза. Может, получится?..
— Стратиг, мы — военнослужащие Конфедерации, мы убежали от «призраков» на их транспортном средстве. Если вы поторопитесь, то, возможно, спасете вашего Протосеваста…
— Мы туда и торопимся, «призрак». Не волнуйся.
Центурионы продолжали держать Василия и Пурдзана на мушке. Внезапно из глубины центрального коридора раздался вопль:
— Стратиг! Стратиг!!!
В отсек вбежал молодой центурион в расстегнутом кителе. Шлем он держал в руках.
— Стратиг! Триера…
— Ну? — Стратиг оглянулся на центуриона и снова поглядел на Василия и Пурдзана.
— Взорвалась.
— Вот. Как только они нас поторопили, я сразу понял, что так и будет. Георгий, — обратился он к молодому центуриону, — тащи колодки, две штуки. И передай там, курс на Новую Тавриду. Давай, беги.
Георгий умчался за колодками. Стратиг заглянул зачем-то в дуло своего бластера. Снова перевел взгляд на Василия. Потом — на ход, прорубленный абордажным стеблем истребителя в борту галеры. И опять — на Василия. Лицо центуриона сделалось еще краснее, широкие ноздри трепетали от злобы.
— Я два дня назад взял корабль из ремонта. Поняли? Поняли, что вас ждет? Ты, козел, понял? И ты, турецкая рожа!..
Василий понял. Их ждет провинциальная византийская тюряга.
Глава 4
В тесной каптерке негр скинул праздничный скомороший костюм и быстро натянул свой форменный черный комбинезон опричного тысяцкого. На круглой каракулевой папахе золотом блестела кокарда — собачья голова. Снаружи уже ждали люди — два опричных десятника, двадцать рядовых стрельцов и давешний сотник.
— Готово, пошли, ребята. Опричники, Свят — по правую руку, Усыня — по левую. Стрельцы через пять шагов сзади, в колонну по два, сотник ведет. Строимся на ходу, без команды. Так, — он помолчал, — главное: всех брать живыми и по возможности здоровыми. С толстым поосторожнее, а с худым, у которого борода клочками, вообще… Он — измаилит, ясно? Слов никаких не слушать, брать, вязать, газом в нос, и волокем ко мне. Вперед.
Негр гигантскими шагами побежал через праздничную площадь, опричники пиками расталкивали пьяный народ. Стрельцы ровным строем бежали сзади. Около застекленных дверей под вывеской "Аптека Бар-Кохбы" негр не стал останавливаться, не стал дергать за шнурок — просто вышиб двери одним ударом сапога и вбежал внутрь, выставив перед собой в вытянутых руках газовый пистолет-парализатор.
В темном помещении никого не было — только шкафы, стойки, тяжелые гардины и такой же тяжелый сладковато-едкий аптечный запах.
— Стрельцы, в позицию! Двое караулят снаружи! Опричникам — искать потайную дверь, — скомандовал негр. — Старые пердуны здесь, все пятеро. Я знаю.
Глубоко под аптекой, в круглой пустой комнате, где стояло только пять кресел по углам выложенной на полу пентаграммы, пять старцев продолжали свое заседание. Стратиг Комнин прервал лекцию профессора Цергхи:
— Почтеннейший, суть вашего предложения ясна. Но разве нельзя поступить легче и просто предложить «призракам» службу в войсках Империи и Конфедерации? В свое время римляне нанимали германцев, и те прекрасно обороняли Рим от собственных сородичей.