— Соболезную.
Козетта перевела взгляд на Алариса. Этот холодный равнодушный ответ не прозвучал, как настоящее соболезнование. Аларис даже не взглянул на нее и совсем не подумал о том, что должен был хоть как-то поддержать. Просто произнес то, что говорили все в этой ситуации.
— Вам же, — произнесла Козетта, начиная злиться, — на самом деле наплевать, да? Вам даже не интересно то, сколько людей погибло из-за ваших действий.
Аларис взглянул в глаза девушки. А вот эта ее реакция была уже интересной. По тому, из-за чего человек злился, можно было понять какие у него слабые места.
— Не я вырезал твою деревню, — хладнокровно произнес Аларис, — не я отдал приказ напасть на нее, и не я начал эту войну. Волей случая я оказался на ней — это правда. Собственно, как и ты.
Козетта нахмурилась. Плотно стиснув губы, она протянула про себя:
«Ненавижу».
— Тебя поймали на землях барона, — вновь заговорил Аларис. — Что было дальше?
— Притащили в его дом, — с тяжестью пробормотала Козетта. — Кто-то из его слуг захотел обменять меня на еду. В то время было очень плохо с продовольствием у простого люда.
— Ты так пытаешься оправдать действия того слуги? Что-то вроде: он с севера, он один из наших, он бы не поступил так, если бы только не действия людей с запада.
— Никого я не пытаюсь…
Аларис сразу понял по глазам Козетты, что она врала. Нагло, неприкрыто, будто бы еще даже до конца не осознавая этого. Даже не желая дослушивать отрицательный ответ, Аларис перебил ее и спросил:
— Что было потом?
— Барон…
Козетта замолчала. Она опустила голову и неуверенно забегала взглядом по карете. Говорить ей явно хотелось все меньше.
— Сделал тебя своей любовницей, да? — ровным тоном отвечал за нее Аларис. — Занятно. Хотя, нет, занятнее то, что ты была не против.
Козетта вновь посмотрела на Алариса, но в этот раз совсем иначе. В ее взгляде была видна ненависть. Кусая от обиды и зависти губы, она намеренно смотрела прямо в его глаза. Так, чтобы донести все свои чувства.
— Вы и впрямь монстр, — протянула Козетта спустя секунду.
— Почему?
— Нормальный человек не может читать чужие мысли.
Аларис хитро улыбнулся. Убрав руку со спинки сидения, он выпрямился и склонился к Козетте. Довольным загадочным тоном он ответил:
— А я и не читаю. Не ты ли говорила, что в то время все было плохо с продовольствием у мирного люда? Твое оправдание распространяется и на тебя саму, верно? Обменяла тело на еду.
— И что?! — вскрикнула Козетта, взмахивая руками. Аларис тут же отстранился, явно ощущая, что в этом эмоциональном порыве ему может ненароком прилететь по лицу. — Что вы вообще понимаете?! Я просто хотела жить!
Аларис прислонился спиной к спинке сидения и вновь сел поудобнее. Внимательно рассматривая покрасневшее от злости бледное лицо девушки, он уже не улыбался. Скорее просто ждал.
— Я тебя не виню. Каждый сам определяет свой путь. Просто… — Аларис отвел взгляд в сторону, к окну. В этот момент насыщенные утренние лучи как раз проникли внутрь кареты и осветили каждый ее уголок. — Как же порой бывает интересно прослеживать логическую цепочку другого человека, не находишь? Все мы делаем свой выбор, и этот выбор обязательно приводит нас к какому-либо концу. Мой выбор привел меня к титулу графа, твой выбор сделал тебя шпионом.
Козетта не ответила ничего. Вместо этого, вполне осознавая безрассудность собственных слов и действий, она успокоилась и вновь опустила руки на колени.
Аларис заметил в этой тишине явное ожидание. Не отводя взгляда от окна, он спросил:
— Что-то хочешь сказать?
— Мне не понять развлечения дворян.
— А у Гейтместера тоже особые развлечения?
— Не знаю.
— Например, — Аларис повернулся к Козетте и неожиданно для нее приподнял обе руки так, будто бы он натягивал в них тетиву, — стрелять из лука по слугам, допустившим ошибку.
Козетта вновь нахмурилась. Она ощущала сильный дискомфорт при общении с этим человеком. Ничего нельзя было скрыть от его взгляда, и теперь она это четко понимала.
— Зачем спрашиваете, если знаете?
— Пытаюсь понять, осознаешь ли ты, что тебя ждет, если он поймет, что ты все же дала нам себя раскрыть.
Козетта задрожала. Она и сама не заметила, как в ней пробудилось это скрытое животное чувство. Страх, вызванный одними лишь воспоминаниями, заставил ее замолчать. Она будто все еще видела перед собой сцены охоты барона Гейтместера на собственных слуг. Несколько раз в прошлом это происходило на ее глазах, и теперь она была точно уверена в том, что, если он узнает правду, ее будет ждать та же участь.