Даже позже, после траления фарватеров, случались потери от мин. Не сразу нашли объяснение такому явлению.
Траление на японских минных полях было весьма успешным, их мины наши тральщики хорошо вылавливали и расстреливали. Но подрывались наши корабли и транспорты как раз на тех участках, которые считались очищенными для плавания. И тут-то наш флот столкнулся с весьма подозрительными действиями американцев. Нечто подобное было и на западе, в Германии, на Балканах в последние месяцы и дни войны.
Вдоль корейского побережья большое количество мин в первых числах августа выставила американская авиация, базирующаяся на ближайших островах в Тихом океане. С самолетов были заброшены новые, впервые примененные мины. Донные неконтактные мины с индукционными, индукционно-гидродинамическими и акустическими взрывателями были выставлены у подходов ко многим портам Кореи. Только в ближайших к Начжину водах было сброшено 420 таких мин, причем последние были выставлены 8 августа. В тот период еще никто не имел средств борьбы с этими минами. На одной из таких мин подорвались и наши катера при выходе из Начжина. Это попахивало далеко задуманной провокацией: ограничить районы плавания наших кораблей, навязать нам борьбу с минными постановками, нанести нашему флоту побольше потерь.
Тяжело переживаешь гибель друзей на войне. Еще тяжелее, если друзья гибнут в момент, когда уже засветилась победа. Обидно и горько, что смерть к некоторым из них пришла не в честном поединке в бою с врагом, а от хитрой ловушки, поставленной союзником.
Поникнув головой, сгорбился рядом со своим покойным другом Павел Колосов. Укрытое брезентом, вытянулось на палубе за рубкой, возле торпедного аппарата, тело Виктора Карпова. Лицо, по русскому обычаю, закрыто.
Виктор — из числа приехавших на восток северян. Сам он родом из Ленинграда, там рос и учился, оттуда перед войной пришел на флот, там перенесла блокаду его семья. Скромнейшая душа, даже застенчивый, внешне по-девичьи симпатичный, русоволосый, белолицый и прибранный, Виктор был очень прилежным матросом. Не курил и даже не выпивал, отказываясь от положенных ему походных ста граммов. Во всей его натуре было что-то такое юношеское, чистое, безобидное. Казалось, пороки человеческие пытались пристать к нему, но не смогли, отскочили, испугавшись правдивости и искренности взгляда его синеватых глаз.
Перед войной Виктор окончил десять классов. На базе он любил читать, был членом комсомольского бюро и состоял в редколлегии отрядной стенной газеты. Тяжелые походы в тыл врага легли на его еще не окрепшие плечи, но он не захныкал, выдержал, в десантах на норвежское побережье превратился в разведчика, а в бою на мысу Крестовом заслужил орден Красного Знамени.
Почти одинаковый возраст, одновременный приход в отряд и совпадение интересов сблизили Павла Колосова, Михаила Калаганского, Виктора Соболева и Виктора Карпова. Колосова комсомольцы избрали секретарем своего бюро. Больше, чем они, имел походов за плечами, раньше их прошел испытание огнем и гибелью близких друзей Алексей Каштанов, но по натуре своей был схож с ними, и потому все они были в большой дружбе. На востоке каждый из них получил под свое попечение кого-нибудь из новичков и старательно передавал ему науку о том, как перехитрить врага, как свалить его, но не поддаться ему. Вскоре мы убедились, что науку эту восточники уразумели хорошо.
Уже около восьми часов мы добираемся до своих берегов. Близок стал остров Русский. Только за полночь катера швартуются у небольшого пирса в бухте Новик, невдалеке от казарм отряда. Сгружаемся, выносим рюкзаки, оружие, моряки бережно кладут на причал завернутое в брезент тело Виктора. Катера уходят в свою базу на ремонт.
Лишь немногие из бойцов отправляются в свои кубрики, чтоб улечься в постель. Большинство в полном изнеможении сваливаются тут же на причале, подложив под голову рюкзак, и почти сразу засыпают мертвецким сном.
Отряд возвратился на свою землю из первого разведывательного похода на корейское побережье.
Испытание
В тигровое логово не полезешь — тигра не поймаешь.
Пять, часов утра тринадцатого августа. Понедельник. Разомлевших в глубоком сне, лишь немного стряхнувших тяжкую усталость вчерашнего дня, разведчиков сигнал боевой тревоги вновь поднял на ноги. Слишком короткими оказались эти пять часов сна душной летней ночью. В других условиях люди не вскочили бы так быстро, но сейчас время боевое, военное. Да и боцманская дудка разносится такой пронзительной трелью, что не улежишь и секунды.