Радист передал в эфир оповещение о немецкой эскадре. Радиограмму приняли в Полярном, на английских кораблях, ушедших далеко на юго-запад, в Скапа-Флоу, в Нарвике, в Германии.
Примерно через час эскадру отыскал английский самолет, а затем и их подводная лодка.
Прошло еще немногим более часа. Эскадра легла на обратный курс. «Тирпиц» двигался в охранении остальных кораблей замедленным ходом.
После непродолжительной стоянки на якоре в Альтен-фьорде и пополнения горючим корабли отбыли в Нарвик. А на картах в английском адмиралтействе их все еще помечали идущими к обезоруженному семнадцатому конвою.
Линкор встал на многомесячный ремонт.
В германском Верховном и в морском командовании возобладало мнение, что выход эскадры даже без соприкосновения с неприятельскими морскими силами, не потерпев ни малейшего для себя ущерба, достиг поставленную цель: распугал конвойные корабли, заставил их бросить транспортные суда на произвол судьбы. И до нынешних времен некоторые немецкие военные историки придерживаются этой позиции. В то же время они стыдливо умалчивают, как обнаруженный Луниным торпедированный «Тирпиц» вместе с охранением не рискнул приблизиться к беззащитному семнадцатому каравану и позорно бежал в норвежские фьорды. С тех пор он больше ни разу не вышел в открытое море.
Попытка английского адмиралтейства заманить «Тирпиц» в ловушку не состоялась. Дальнейшая судьба транспортных судов теперь меньше всего занимала умы английских морских стратегов.
Для политических деятелей Британских островов представилась возможность внешне мотивированно отложить проводку конвоев или отказаться от них совсем.
Конвой распался, корабли охранения, эскадры тяжелых кораблей союзников покинули эти воды и поспешили в свои базы.
После того как Брум увел с собой шесть эсминцев, возле каравана осталось еще двенадцать кораблей охранения. Правда, по вооружению, по огневой мощи, по скорости хода они ни в какое сравнение с ушедшими кораблями Гамильтона и Брума не шли, но все же от атак подводных лодок, торпедоносцев и бомбардировщиков караван они защитить могли.
Поступившая из адмиралтейства команда рассыпаться застала на плаву тридцать транспортов, танкер, два спасательных судна, двенадцать кораблей охранения, в море сомкнутым строем шло еще сорок пять вымпелов.
Никакого старшего командира над транспортными судами и кораблями охранения не оставили, и никто не принял на себя командование по собственной инициативе.
Сторожевой корабль «Даниэла» сразу же изменил свой курс на Архангельск. Старшим среди кораблей охранения остался противовоздушный корабль «Поломарес». Командир его, пользуясь правами старшего по рангу, поставил возле себя с правого и с левого бортов тральщики «Бритомарт» и «Хэлсион», и они на полной скорости оставили далеко позади себя транспортные суда. Прикрывая друг друга от подводных лодок и от самолетов, спешили строго на восток.
Два сторожевика — «Ла-Малоне» и «Лотос» — и противовоздушный корабль «Позарика» шли вместе курсом на северо-восток, к паковым льдам. Утром 5 июля к ним присоединилось спасательное судно «Рэтлин». Все помещения и палубы на нем были забиты подобранными моряками с пострадавших судов «Уильям Хупер» и «Найварино». Они вошли в мелкое ледяное крошево.
Немного южнее их набирали скорость сторожевой корабль «Поппи» и противолодочный траулер «Айршир». Не надеясь благополучно дойти через опасные подходы в Архангельск и Мурманск, командир «Айршира» повернул свой корабль на обратный, северо-западный курс. Он намеревался уйти к острову Надежды. В пути взял под охрану судно «Айронклэнд», панамский сухогруз «Трубэдуэ». Утром 5 июля присоединил к себе еще одно американское судно, «Сильвер Сод». Вечером траулер углубился от чистой воды на двадцать пять миль, завел три подобранные им транспорта во льды, приказал погасить котлы, чтобы не выдавать свое присутствие дымом. Правые борта, надстройки корабля и судов, грузы на них, обращенные в сторону чистого ото льдов моря, покрасили белой краской. Они терялись из виду даже на сравнительно небольшом расстоянии. Пролетавшие позднее немецкие самолеты не разглядели их. Отстаивались во льдах чуть более суток, до позднего вечера 6 июля. Потом ветер с юга стал сжимать льды. Командир «Айршира» малым ходом, продавливая их тяжестью корпусов, вывел пароходы на чистую воду и направился с ними к Новой Земле. Через двое суток хода впритирку к кромке льдов оказались у северной оконечности Новой Земли, оттуда перебрались в Маточкин Шар, установили контакт с русским постом, состыковались с другими пришедшими сюда судами, простояли там до 20 июля. Дальнейший их путь предполагался в Архангельск.