Трюгве рассказал об этой встрече Антону Стенману, их недальнему соседу с другого хутора, попросил сходить в Берлевог и предупредить Ананиансена о возобновленном знакомстве.
Командование поручило Эриксену найти такого местного жителя, которому можно довериться и кто способен хорошо и быстро овладеть радиостанцией, уметь передавать и принимать радиограммы. Эриксен рассказал об этом Эйстену. Тот без раздумий предложил кандидатуру своего брата Харальда. Ему 24 года, память свежая. Но вскоре Харальда мобилизовали на расчистку аэродрома в Нейдене, и было неизвестно, когда его оттуда отпустят.
Поразмыслив, Эйстен решил сам освоить радиодело.
Раз уж он связал свою судьбу с советскими разведчиками, вступил в борьбу с оккупантами, обратного хода ему нет. Узнают немцы — не помилуют.
Эйстен прожил у разведчиков десять дней, ежедневно по многу часов занимался изучением устройства приемника, азбуки Морзе, пробовал отстукивать сигналы на ключе, а Лейф помогал ему, поправлял ошибки, одобрял удачи. Когда время, отпущенное ему для посещения знакомых, подошло к концу, он вернулся домой. Потом выкроил еще неделю для этих занятий. Но лампы в учебном аппарате сели, тренировки пришлось на время прервать, пока база не пришлет новые.
Когда группа готовилась к высадке, условились, чтобы не рисковать забросками продуктов с воздуха, доставить их разведчикам с моря.
И вот перед Новым годом подводная лодка Л-20 порадовала их новогодними подарками — из отсеков выгрузили 800 килограммов различного груза. Младший лейтенант Андрей Головин и двое переправщиков перевезли все это на шлюпках в бухту Летвик в полной целости и сохранности. Обратно взяли с собой письма, донесения, целые тюки немецких и норвежских газет и журналов.
Эйстен продолжал практиковаться с радиостанцией. Он обнаружил явные способности к этой профессии. Кроме того, он по состоянию здоровья не подлежал мобилизации на строительные или дорожные работы, мог свободно отлучаться из дома на продолжительное время. Его поездки стали привычными для соседей.
Разведчики встречались с ним довольно регулярно, в основном в горах, летних домиках, возле рыбацких стоянок. В Берлевог Эриксен не ходил, только крайняя нужда могла заставить его появиться в селении.
Эйстен осуществлял контакт с соратниками по Сопротивлению в Тана-фьорде и в Альтен-фьорде. В информации из этих мест очень нуждалось советское флотское командование: в Альтен-фьорде часто подолгу отстаивались тяжелые немецкие корабли, выжидая погоду или сообщения разведки о кораблях и конвоях союзников.
Юлиус Ананиансен тоже довольно свободно ходил по селениям. Он встречался с разведчиками в рыбацкой избушке на берегу Сан-фьорда. Специально подписался на все норвежские и немецкие газеты, выходящие в их округе, и приносил их целыми пачками.
Разведчики читали все от строчки до строчки, старательно выискивая то, что надлежало передать на базу немедленно.
Вахта на берегу велась беспрестанно. Сидеть приходилось на ветру, в пургу, неотрывно следить за морем, напрягать зрение и днем и ночью, в темень и в шторм. Служба длилась иногда по полсуток, особенно если Эриксен или Харальд уходили для встреч с соратниками из Сопротивления.
Жили все в той же каменной норе, в которую вползали на четвереньках. Собирали топливо, выброшенное морем на берег, топили крохотный очажок из валунов-окатышей. Их печурка напоминала каменку бани, которую топили по-черному. Дым вытягивался наружу через дверь. Временами в банке из-под галет грели воду, мылись с мылом до пояса, кряхтя от удовольствия, когда спина и поясница избавлялись от сажи. Раз в две недели сбрасывали валенки, сапоги, штаны, протирали все тело, меняли белье. Такой банный день считался праздником: похлебки варили побольше, а перед ней пропускали по мензурочке спирта.
Но стужа и ветер донимали, зима была в самом разгаре, часто бушевал ураган, сидеть на ветру было невыносимо, даже в полушубке, одетом сверху ватных фуфаек и штанов, ветер пробирал насквозь. В такую вахту на ноги надевали липты и пимы, в них ноги чувствовали себя уютнее, но от долгого стояния ступни затекали и стыли, приходилось топтать короткую тропку, ходить по ней взад-вперед.