— Ничего не вижу!.. — голосил Баринов.
— Горит огнем! — Чупров пытался ладонями смахнуть с лица едкую жидкость. А на них расползались куртки, свитера, кальсоны, сапоги.
Через люк выбрались на верхнюю палубу и остальные девять разведчиков, находившихся в ахтерпике. И с них одежда тоже спадала хлопьями.
— Смывай скорее…
Но холодная вода не унимала ожоги, соль разъедала обгорелую кожу. Полуголых ребят затолкали кого в кубрик, кого в машинное отделение.
От боли скрипел зубами Баринов, пытаясь промыть глаза.
— …Не могу… у кого есть вата — протрите.
Ему помогли.
— Не вижу ничего, братва…
Он присел на корточки, уронил голову на колени, застонал.
Кто-то подсел к нему, взял за локоть, другой положил руку на спину. Иван дернулся, но вскоре затих, лишь грудь колыхалась от сдерживаемых рыданий.
У Якова Чупрова обожгло половину лица, кожа с нее свалилась лоскутами, обнажив мышцы челюстей, подбородка, лба. А другую половину, как по линейке отделенную, кислота не коснулась; она осталась прежней, какой была до ожога. Он тоже стонал от боли, от досады.
Остальным кислота попала каплями на лица, обожгло руки, ладони, когда хватались за комингс, выбираясь из люка.
Пришли в маневренную базу в Волоковой. Пострадавших отправили в полевой медсанбат. Там им сделали первую обработку ожогов. Баринову и Чупрову перелили кровь.
Через несколько дней всех обгоревших катер доставил в Полярное, в госпиталь.
Так неожиданно поход в разведку на Варангер завершился трагедией на море.
Ивана Баринова, полностью лишившегося зрения, после госпиталя демобилизовали по инвалидности. Уехал он к себе на родину, в Благовещенск-на-Амуре.
У Якова Чупрова к лету обгорелая половина лица покрылась свежей кожицей, розовой, как у ребенка. Ни холода, ни жары она не выносила. А другая половина осталась такой же чистой, как у всех белолицых северян.
Летом Яков съездил в отпуск на родину, на приток Печоры Пижму, а оттуда отбыл к новому месту службы — на Черноморский флот. Холодный север оказался негодным для его здоровья.
Глава семнадцатая
После того как на Варангере на путях вражеских конвоев погибли четыре группы разведчиков, на эти маршруты забросили еще две.
Одна должна была принять под наблюдение суда на подходах к Мегерею, другая — восточнее Порсангер-фьорда. А дальше на восток — у Берлевога, Сюльте-фьорда, на южном берегу полуострова Варангер находились другие группы, возле которых, как по передаточной связи, конвои плыли под надзором.
Таким образом, разрыв в полосе наблюдения между Тромсё и Порсангером основательно заполнялся.
Группа Сверре Сёдерстрема начала свою вахту невдалеке от Нордкина 6 октября. В ту же ночь на северо-западном берегу полуострова Порсангер обосновалась еще одна группа.
Вражеские конвои и боевые корабли, плывущие к востоку, к Варангер-фьорду, Киркенесу, Петсамо, Вардё, и обратно, редко выходили к штормовым, ветреным, опасным северным берегам Мегерея, они старались ходить внутренними проливами и фьордами и оказывались под надзором наблюдателей.
К месту своей долговременной базы разведчики пришли на подводной лодке С-55 капитан-лейтенанта Сушкина.
Всплыли под перископ, осмотрелись и, не обнаружив ничего опасного, продули цистерны. Лодка вынырнула на поверхность. Легкая зыбь покачивала ее, слегка подтапливая то нос, то корму. Хмурые темные тучи низко плыли над морем. Казалось, из них сыплется бесконечное снежное месиво.
Берег нечетко просматривался сквозь разрывы снежных зарядов. Тихо, ни огонька, ни движения.
Оперативный офицер разведотдела и командир лодки убедились, что операции по высадке разведчиков ничто не мешает.
Подводники извлекли наверх большой надувной понтон и две шлюпки, подключили к ним шланг, и струя воздуха мигом надула их до звенящей упругости.
Через люк центрального поста наверх с рук на руки поползли рюкзаки, брезентовые мешки, тюки с одеждой, запаянные железные банки с галетами и питанием к радиостанции. Все это сгрузили на понтон и на шлюпки. Разведчики отряда Рикхард Кеньев, Степан Овчаренко и Владимир Соколов первыми сели в понтон, приладили весла. Все было готово к отходу. Распрощавшись с командиром лодки и офицером из разведотдела, в шлюпки спустились трое разведчиков — Павел Богданов, Николай Сизов и Арнульф Матисен. Они уходили на норвежский берег на многомесячную вахту.