Кудрявцев предупредил, чтобы все вели себя тихо, не выдавали своего присутствия, без его команды не стреляли.
Шедшего первым разведчики по фуражке с высокой тульей и кожаному пальто приняли за офицера. Следом за ним, вытянувшись гуськом, ступая в глубоко вдавленный снег, шагали два рослых крупнотелых автоматчика.
Офицер, видимо, разглядел лежащих возле камней разведчиков и скомандовал:
— Вставайте и сдавайтесь!
Младший политрук Геннадий Сметанин выстрелил в него из пистолета, офицер упал. В то же мгновение шедший за ним солдат застрочил из автомата. Пули прошили Сметанина. Немец кинулся бежать, впереди него еще резвее мчался его напарник.
Офицер, падая, навалился на радиста Сергея Щетинина. Сергей ударил его дважды ножом. Тот что-то кричал, пытался подняться на локтях и на коленях, но радист, выбираясь из-под немца, воткнул в него нож. Немец обмяк и перестал шевелиться.
К домику подбежали еще несколько немцев и пробовали через переднее крыльцо пробраться внутрь. Но дверь была на запоре. Тогда немцы высадили раму и один за другим полезли в окно.
Кудрявцев и Ингвальд Микельсен выскочили во двор. Старший лейтенант бросил в окно гранату. В домике ухнуло, полыхнула вспышка, разлетелись стекла во всех рамах. Донеслись истошные крики, ругань.
Новые солдаты мчались к дому, к каменным завалам. Баранов через чердачное окно пустил по бежавшим длинную очередь из автомата, трое упали и остались лежать.
Тюнер Берг выбрал удобную позицию в стороне от тропки и вел огонь из полуавтоматической винтовки. На тропке и в стороне от нее он уложил с десяток немцев.
Теперь к месту стычки шли солдаты с берега. Вплотную к домику они не приблизились, а укрылись за копнами сена и оттуда пытались разобраться что к чему.
Кудрявцев сказал, что лучше всего оборону занять за грудой камней, наваленных невдалеке от дома. Как только Кудрявцев оказался на открытом месте, из-за копен застрекотали автоматы. Старший лейтенант упал словно подкошенный. Пуля попала ему в голову. Рядом с ним, тяжело оседая, свалился Гюнер, его тоже прошила автоматная очередь.
Разведчики по задворкам отходили к берегу.
На какое-то время стало тихо. Немцы, видимо, считали, что домик опустел, выбрались из-за копен и побежали к крылечку. Но оставшиеся на чердаке разведчики обстреляли их из автоматов и винтовок. Еще двое свалились на снег, остальные спрятались за копнами.
Ершов, Баранов, Щетинин, Хильмар и Ингольф спустились с чердака, вышли во двор, осмотрелись. Немцы больше не стреляли. Они лишь светили фонарями в сторону дороги, то ли подавая сигналы, то ли отпугивая разведчиков.
Баранов и Щетинин доползли до гряды камней, где лежали Кудрявцев и Гюнер, подобрали оружие, командирскую сумку, спрятали убитых в небольшую яму, запорошили снегом и вернулись к дому. Возле дома валялись два пулемета, несколько автоматов и винтовок. Все это прихватили.
Стали обсуждать, что делать. Командир группы погиб. Старшим остался политрук Ершов. Где еще четверо, что были в домике и возле него, они не знали, во время перестрелки кто-то отошел к морю, а куда дальше — было неведомо. Баранов предложил пойти к берегу, так как к дороге выходить опасно. Немцы наверняка за ней сейчас следят. Ершов согласился с ним, сказав, что надо попробовать идти возле самого уреза воды.
На берегу снова пришлось решать, как быть дальше. Сергей Щетинин, самый молодой из всех, предложил пойти к домику, там укрыться, если немцы не ушли, сидят в засаде, навязать им бой, сколько удастся — истребить, не хватит сил выбраться — честно погибнуть в последней схватке. Его поддержал Ершов, сказавший, что лучше смерть в бою, чем бесславное прозябание или даже плен.
Однако Рикард Юхансен, человек местный и довольно опытный, ответил, что рано себя заживо хоронить. Они остались живыми, есть у них радиостанция и оружие — можно еще принести пользу: и повоевать, и с немцами расквитаться сполна за гибель товарищей и за пролитую кровь. С Рикардом согласился мичман Баранов, политрук Ершов какое-то время колебался, но все же понял, что Рикард прав.
Решили уйти в горы, там немцы в ближайшее время искать их не будут; если к этому берегу выходы перекроют, перейти на северное побережье полуострова, может, оттуда снимут свои корабли.
Шагали по кромке берега впритирку к воде, чтобы волна тут же замывала следы. Прошли с полкилометра. Приближался рассвет.
С той стороны, откуда они ушли, от моря, донеслась стрельба. В бинокль отыскали одинокий домик на Лангбюнесе. Виднелись вспышки пулеметов и автоматов, рвались гранаты. Это немцы снова пытались штурмовать дом, но, видно, убедившись, что русских в доме нет, постреляли ракетами, поосвещали вокруг фонарями и пошли на запад. Разведчики на сопке облегченно вздохнули.