В городах и крупных селениях патрули маячили на улицах круглосуточно. Норвежцам запретили запросто переезжать из селения в селение. Такие места, как Яр-фьорд, Борис и Глеб, Сванвик, посетить можно лишь по специальному пропуску. На рейсовый пароход билеты продавались тоже только по особым пропускам. Коменданты и ленцманы на всех, кто собирался куда-то поехать, составляли списки. Потребовали сдать всякое, даже охотничье, оружие, в магазинах перестали продавать ножи.
Вдоль берега взад-вперед днем и ночью начали ходить сторожевые катера. В Вардё, Вадсё, Киркенесе сменили гарнизоны, повсюду добавили солдат.
В Комагвере выставили постоянный наблюдательный пост. Восемь солдат с капралом квартировали у Беньямина Хегала. Свою службу оккупантам он перестал скрывать.
В Киберге двадцать солдат поселились у Франца Хейккиля, в интернате и в народном доме, а трое офицеров разместились в молитвенном доме Ведехюст, поблизости поставили пеленгаторную станцию.
Норвежцы по своему отозвались на карательные меры оккупантов. В Киркенесе кто-то поджег два склада, сгорело пятнадцать тысяч пар лыж и много обмундирования.
Самая северная провинция Норвегии — Финмаркен (полуостров Варангер) — втянулась в войну.
В те дни, когда шестеро разведчиков перешли с Финмаркена на шлюпке через Варангер-фьорд на Рыбачий, там находился Константин Симонов. И он не упустил случая повстречаться с пришельцами из-за моря. Появился его рассказ «В скалах Норвегии».
О том, насколько тяжел был переход на утлом суденышке по осеннему бушующему морю, какие мозоли набили на руках веслами, рассказывал писателю Рикард Эриксен. Он не собирался уходить за море. Но случилось так, что в отряде разведчиков его видел соглядатай, потом произошло столкновение с карателями, Рикард взялся за оружие. А после Лангбюнеса ему и вовсе пути домой не стало. Так бывший морской офицер и учитель оказался среди своих соотечественников и соратников уже на советской земле.
Константин Симонов представил его читателю под другим именем. Тогда так и надо было: шла война, Рикарду Эриксену еще ходить и ходить на родную землю через море.
Поход первой большой группы разведчиков осенью сорок первого года на полуостров Варангер, в Северную Норвегию, не был изолированным эпизодом войны.
В задании разведчикам, отправлявшимся в Финмаркен, говорилось, что они должны выявить возможность и подготовить места для высадки морских десантов в районах Вардё, Вадсё, Киркенеса, обеспечить высадку десантов с суши, подготовить базы для хранения имущества, продовольствия, боеприпасов. Все это намечалось сделать после высадки второго эшелона разведчиков.
Обо всем этом группа Кудрявцева, конечно, не знала.
Только через десятилетия стало известно, что о развертывании активных боевых действий на Севере шла речь в переписке И В. Сталина с У. Черчиллем и Ф. Рузвельтом.
В своем первом личном послании У. Черчиллю от 18 июля 1941 года И. В. Сталин писал: «…военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан второй фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)…
Еще легче создать фронт на Севере. Здесь потребуются только действия английских морских и воздушных сил без высадки войскового десанта, без высадки артиллерии. В этой операции примут участие советские сухопутные, морские и авиационные силы. Мы бы приветствовали, если бы Великобритания могла перебросить сюда около одной легкой дивизии или больше норвежских добровольцев, которых можно было бы перебросить в Северную Норвегию для повстанческих действий против немцев».
У. Черчилль в своем личном и секретном послании И. В. Сталину, полученном 21 июля 4941 года, писал: «Однако если говорить о какой-либо помощи, которую мы могли бы оказать быстро, то нам следует обратить наши взоры на Север».
Далее премьер-министр Англии пишет о подготовке операций с авианосцев против германских судов в Северной Норвегии и Финляндии, о совместных действиях военно-морских сил, о посылке подводных лодок, минного заградителя, о базировании в Мурманске нескольких эскадрилий британских самолетов-истребителей.
В послании, полученном 6 сентября 1941 года, У. Черчилль писал И. В. Сталину: «По всей вероятности, можно будет оказать Вам содействие на Крайнем Севере, когда там наступит полярная ночь».