В лодке от удара погас свет. Двери отсеков были задраены. На запрос из центрального поста отовсюду доложили, что люди на месте, целы, лишь местами сочится вода.
Моторы были заглушены, лодка остановилась, набор воды в цистерны прекратился, ее отдифферентовали, аварийные команды выясняли и устраняли повреждения, включили аккумуляторное освещение.
У последних спускавшихся в центральный пост спросили про командира. Те отвечали, что видели Коваленко на мостике рубки, он убит. Лодке требуется большой ремонт, — заключил комбриг и сел.
Подошла очередь давать объяснения начальнику разведотдела. Визгин сказал, что имеет при себе докладную Сутягина. Многие детали, о которых говорил контр-адмирал Виноградов, совпадают. Некоторые вещи Сутягин подает либо чуть иначе, либо разъясняет обстановку более подробно.
Сутягин подтверждает данные о плохой погоде, о сильном волнении моря. Они обсуждали с Коваленко, стоит ли проводить высадку. И все же решили высаживаться, так как были совсем у Нордкапа, всего километрах в десяти. Это место не минует ни один вражеский караван. С моря сюда подступиться трудно. Здесь множество рифов, берега обрывисты. К тому же казалось, что враг не заметит нашей высадки.
В первой шлюпке ушел краснофлотец-переправщик с подводной лодки с двумя разведчиками-норвежцами, на второй шлюпке — переправщик и радист группы. Разведчики взяли с собой два рюкзака продуктов, личное оружие, полуавтоматическую винтовку, ножи. Разведчики пошли в полушубках и сапогах, а переправщики — в робах, сапогах и ватных куртках.
Когда шлюпки пристали к берегу, Сутягин покричал, как, мол, дела. Ему ответили, что все благополучно. Через некоторое время спросил вновь, в ответ крикнули, что скоро управятся. Сутягин ждал, пока шлюпки разгрузят и подадут команду их отбуксировать. Но подлодку отнесло, шлюпки подняли на борт, вылив воду, которая заполнила их почти до краев. Моряков-переправщиков в шлюпках не оказалось, не было и весел, Сутягин и Коваленко решили, что переправщики остались на берегу, чтобы помочь разведчикам поднять груз. Никому и в голову не приходило, чтобы весла могло выбросить волной и унести в море. Командиры решили позднее послать к берегу других гребцов, а пока уйти в море.
В шесть часов утра подлодка вернулась к месту высадки. Идти на берег на этот раз собрался Сутягин, захватив оставшийся груз разведчиков. Взял весло, которое за ночь выстругали из доски. Договорился с командиром лодки: если к рассвету не управится, его снимут завтрашней ночью. Однако и его быстро сносило в сторону, хотя он изо всех сил правил шлюпку наискосок к берегу. Грести одним веслом наперерез было тяжело. Весло сломалось. Шлюпку несло на отмель, там накатная волна ее наверняка бы опрокинула. Сутягин напряг последние силы, греб обломком весла, стремясь не попасть на отмель. Посигналил фонарем. Подлодка приблизилась к нему. Швартового конца ни на шлюпке, ни у моряка, что стоял, держась за леер, и готовился принять шлюпку, не оказалось. Волной шлюпку подкинуло, ударило о борт подлодки и перевернуло. Сутягина, шлюпку и часть груза моряки выловили баграми, подняли на палубу. Тюки с тяжелым грузом утонули.
Снова ушли в море.
В следующую ночь шторм так разгулялся, что приблизиться к берегу оказалось немыслимо, да и держаться в надводном положении в открытом море было тяжело: лодку бросало волнами как скорлупку. Уходили под воду и зависали на глубине или лежали на грунте. К вечеру шестнадцатого февраля шторм утих, только «мертвая зыбь» еще раскачивала покатую волну.
Приблизились к Мегерею менее чем на два кабельтовых, ближе подходить не рискнули из-за подводных рифов. Теперь Сутягин собрался идти на шлюпке вдвоем с помощником командира лодки Шипиным, попытаться переправить оставшееся продовольствие и имущество.
Два командира оттолкнулись от борта и навалились на весла. Но и на этот раз до берега дойти не смогли, чем ближе к береговым утесам и отмелям, тем сильнее, яростнее кидалась волна. Повернули обратно.
Еще через сутки, следующим вечером, опять подошли к берегу, но уже в подводном положении. Лодка коснулась грунта. Всплыли. Сигнальным фонарем несколько раз посветили к тем береговым обрывам, куда ушли шлюпки вечером четырнадцатого. Но в ответ ни звуков, ни проблесков.
Ушли в Порсангер-фьорд. Там и попали под таранящий лодку миноносец. Вот все, что мог доложить Сутягин.