Инзарцев сомневался в правильности расчетов: от места высадки до высоты даже по прямой было километров восемь. В горах прямых дорог не бывает. А здесь, как хорошо известно, их вообще нет. Надо обходить высоты, подниматься, спускаться, огибать болота, озера, преодолевать ручьи, в которых бушует вешняя вода. Наступила оттепель, снег осел. На лыжи не станешь. Придется идти пешком по мокрому снегу. За шесть часов этот путь преодолеть очень и очень трудно.
— Надо уложиться в расчетное время, — сказал, как отрезал, полковник Родионов. — В действие вступят другие силы. Вы с ними взаимоувязаны. Занять на высоте оборону. Держаться там столько, сколько потребуется. Уйти оттуда можно только по приказу. Ваш ближайший сосед с левого фланга — разведрота нашей бригады. Она займет двести пятнадцатую высоту. Как видите по карте, разрыв между вами и нашими разведчиками два километра.
— Как предполагается поддерживать связь с вашим штабом, с командным пунктом? — не унимался Инзарцев.
Полковник пояснил, что предусмотрена переговорная связь по радио. Во избежание расшифровки противником передаваемых сведений разработана система условных выражений. Ее вам вручит капитан Глухов.
Инзарцев возвращался в отряд раздосадованный. Уж очень общей, неконкретной была задача, поставленная отряду. Он привык к порядку, сложившемуся у них: с командиром, который выполнял задание, все разбиралось до тонкостей, прорабатывались возможные варианты, маршрут вычерчивался на кальке.
Инзарцева смущал тон, каким с ним разговаривали. Чувствовалось, что полковник неукоснительно соблюдает правило: должна существовать дистанция между старшим и младшим по званию, между командиром и подчиненным. Доверительность вредна для дела.
Капитан понимал, что в большой задаче, которая поставлена перед бригадой, кто-то должен отвлекать противника на себя. Ничего он, Инзарцев, изменить не может. Но чувствовать себя второстепенным, прикомандированным было тошно. Однако никому из своих разведчиков об этих огорчениях и сомнениях даже не обмолвился.
Инзарцев пошел за советом к Визгину. Они разложили на столе большую карту и прошлись по всему маршруту, выбрали путь в обход опорных пунктов, обговорили, как стоило бы построить оборону на высоте.
Инзарцев сказал, что его беспокоит намеченная штабом бригады связь. Набор условных терминов и фраз для переговоров, который ему дали, крайне узок, беден. Если случится осложнение обстановки или надо будет передать что-то, не предусмотренное разговорником, то не стоит даже пытаться выходить в эфир, так как радисты ни сведения, ни просьбы, кроме утвержденных фраз, записывать не будут.
Визгин принял решение выделить Инзарцеву рацию и радистов, чтобы в крайнем случае можно было связаться с узлом связи в Полярном.
Теперь, после встречи с Визгиным, Инзарцев хоть и не знал всех деталей, но понимал, что операция затевается внушительная. Привлекаются большие силы. Разведчикам отдела отводится особая роль. Какое-то время немцы должны думать, что поймали их в мышеловку, они будут прилагать все силы, чтобы уничтожить отряд.
— Мы, — пояснил Визгин, — готовимся к тому, чтобы отразить возможный набег немецких крупных кораблей для поддержки своих войск на Лице. В фьордах Северной Норвегии сейчас стоят линкор «Тирпиц», крейсеры «Лютцов», «Шеер» и «Хиппер». Если они двинутся сюда, нам будет трудно. Их орудия не оставят в покое четыреста пятнадцатую высоту. За последнее время у немцев прибавилось самолетов, они почти восполнили прошлые потери. Об этом должны знать только вы лично, чтобы лучше ориентироваться и принимать правильные решения.
— Благодарю вас, товарищ капитан II ранга, за доверие!
Два «малых охотника», приняв каждый на борт по взводу разведчиков, в девятнадцать ноль-ноль 27 апреля сорок второго года отошли от причалов губы Кислая, что примыкает к Полярному со стороны Кольского залива. Отряду для посадки на катера по плану отпускался час, а фактически выделили только двадцать семь минут, но отряд управился и вышел вовремя. Провожал отряд до высадки на берег капитан II ранга Визгин.
Ровно в полночь подошли к Могильному, но не к западному его берегу, не к губе Кислой, а к восточному, к губе Сеннуха. До Могильного — рукой подать, он виделся как на ладони. Один катер приблизился к берегу для высадки разведчиков, а второй держался пока мористее и прикрывал выброску первого взвода младшего лейтенанта Шелавина.
Только успели вынести сходню и начали по ней спускаться, завыли мины и стали рваться на берегу и в воде, менее чем в полусотне метров от катеров. Каждый разрыв крошил камни, поднимал фонтаны воды все ближе и ближе к катерам.