Началась посадка. Расселись на том же катере, на котором пришли сюда, только на этот раз на верхней палубе.
Путь от причала до южного берега Мотовского залива недалек. На «малом охотнике» дошли за полчаса. Ровно в полночь приблизились к берегу. Навстречу раздались пулеметные очереди. Вскоре стали рваться мины, правда, огонь был неприцельный, с большим недолетом.
Командир катера приказал открыть огонь из орудия.
Снаряд разорвался там, откуда стрелял пулемет. Со второго катера, на котором недавно установили стартовые установки с реактивными снарядами, сделали несколько залпов. На верхушках прибрежных высот вспыхнуло непривычное ослепительно яркое пламя.
Катерники выбросили трапы, разведчики ссыпались на берег. У воды не задержались. Примерно на середине берегового увала остановились и залегли. По указанию Николаева дали сигнал, чтобы высаживались остальные десантники.
Левее того места, где выбросился отряд, подошли сторожевые катера, и с них спустился на берег основной десант: две роты морских пехотинцев и взвод саперов.
Отряд лежал на голом каменном скате в ожидании команды. Прошло десять минут, двадцать, тридцать. Шелавин и Кашутин пошли к Николаеву.
— Командир, лежим без дела, а время идет. Нам ведь надо к утру обернуться.
— Мы подчинены командиру сводной десантной группы капитану Буянову. Без его приказания нам двигаться нельзя, — ответил Николаев.
— Может, пошлем наших людей для связи? — предложил Шелавин.
— Пошлите. Но пусть далеко не ходят. Десантники должны быть где-то близко.
Посыльные вернулись ни с чем.
Пролежали час, пошел второй.
На исходе второго часа Николаев согласился с Шелавиным и Кашутиным, что надо двигаться к цели самостоятельно, без десантных рот.
Шли по намеченному маршруту около часа. Боковой дозор отряда сначала услышал, а затем и разглядел колонну. Там оказался капитан Буянов с ротой десантников.
— Почему задержались на берегу? — спросил Николаев.
— Нас высадили не там, где намечалось. Головная группа взяла ошибочное направление, пока разобрались, прошло время. Искали вторую роту, но связь с ней так и не установили. Я отправился к цели с одной ротой.
— Ведь это почти половина людей?
— Что поделаешь? Пойдем одни. Поспешим, может, до рассвета успеем.
Шел четвертый час утра.
На переходе Кашутин подошел к Николаеву, спросил, куда они идут.
— К Могильному, — ответил Николаев.
— Но ведь опорный пункт выше, на сопке. Это ясно как дважды два, — сказал Кашутин. — Его мы уже не раз разведывали, весной Тарашнин с группой ходил. Я с ним только что говорил. Надо идти левее, вон на те высоты.
— Но в задании сказано: разгромить опорный пункт на полуострове Могильном, — твердил Николаев.
— На полуострове только боевое охранение опорного пункта. Вы говорили об этом командиру десанта?
— Говорил, когда ставили задачу. Но в задании черным по белому записано: окружить и уничтожить опорный пункт в районе полуострова Могильный.
— Как его окружить? Он же на самом кончике полуострова. С трех сторон вода!
— Нам сейчас не рассуждать, а выполнять боевой приказ надо, — начал кипятиться Николаев. — Командир сводного отряда капитан Буянов ведет людей так, как указано на карте.
«Приказ есть приказ. Начальству виднее, — подумал Кашутин. — Только странно, зачем идем сюда такими силами. Проход очень узкий. В самый раз идти по одному — по двое в ряд. А тут скопище людей. Хватим мы горя!»
Начинало светать, небо прояснилось. Капитан Буянов сказал Николаеву:
— Времени мало, предварительную разведку проводить не будем, перестраиваться не станем, атакуем с ходу. Ваш отряд идет в голове до губы Кислая, а потом сразу разворачивается на север и широкой цепью наступает в сторону опорного пункта. Первая рота десанта пойдет правее, возле восточного берега Могильного. Я пойду с ней. Позади меня мой резерв — тридцать человек.
Из-за сопок за спиной разведчиков появилось солнце. Мотовский залив лежал как на ладони.
Отряд развернулся и по пологому скату стал спускаться в долину, которая начиналась у самого основания Могильного. Восточный ее край был чуть-чуть повыше и круто падал в залив. Впереди за двумя невысокими бугорками и узенькими перешейками между ними вытянулась с запада на восток оконечность Могильного. Она прилепилась к перешейку как широкая и толстая шляпка гвоздя.