От Мотовского залива, от губы Западная Лица и до северного побережья полуострова Варангер, через норвежскую провинцию Финмаркен вплоть до Тромсё пролегли пути разведчиков.
Вместе с миллионами советских солдат шел к общей Победе и отряд североморских разведчиков.
Путь его был и радостным от успехов и побед, и горестным от неудач и гибели соратников, и торжественным в первый победный день мая сорок пятого, когда ему выпала честь стоять в почетном строю на причалах Полярного, и бесконечно длинным через годы войны на Севере к боевым походам на корейскую землю, к завершающим сражениям второй мировой войны. Он оставил о себе добрую память.
Многих унесла война. Одни полегли на заполярных сопках, другие нашли вечное пристанище на дне Баренцева моря. В книге «Летом сорок первого» я рассказывал о Геннадии Карпове, Николае Даманове, Василии Кашутине, Борисе Абрамове, Семене Флоринском, Юрии Михееве, Зиновии Рыжечкине, Алексее Шерстобитове, Владимире Шеремете…
В этой книге я пишу о том, как оборвался их боевой путь.
Мои фронтовые соратники очень хотели, чтобы память о них не угасла, чтобы поколения, которые будут жить в мирной Отчизне, помнили о тех, кто сокрушил фашизм.
По зернышку собирал я все, что сохранилось о боевых друзьях, работал в архивах, о многом мне писали и рассказывали оставшиеся в живых разведчики.
Еще в операциях начального этапа войны — в первые осенние месяцы сорок первого года — не могла не броситься в глаза операция североморских разведчиков на полуостров Варангер. Вплотную надвинулось суровейшее время боев за Москву.
И в этот момент Северный флот выбросил своих людей на побережье норвежской провинции Финмаркен.
Не сразу раскрылся истинный смысл и назначение этой операции. Только постепенно, разбирая и систематизируя лист за листом разные архивные и исторические источники, обнаруживалась и все более четко просматривалась большая цель, за которой стояла эта, на первый взгляд малозначащая высадка.
Отдельными штрихами, чуть заметными мазками расползлись материалы о ней по множеству документов в разных архивных томах. Участники назывались по псевдонимам.
Даже собрав все это воедино по крупице, оказалось невозможным представить общую картину. Фамилии почти половины участников я не мог выяснить.
И все-таки сделал первый набросок. Мои боевые друзья очень просили меня разобраться в судьбе Сергея Щетинина. Он в эту операцию ходил вторым радистом. Ему и был посвящен этот материал. Пришлось отправиться на поиски живых участников этого рейда. Нашел одного, послал ему очерк, но в ответ ни слова, ни строчки.
Трудно было найти второго, из здравствующих в то время, ходока по Варангеру. После переписок и поисков я напал на его следы в Таллине. Написал письмо и послал экземпляр очерка.
Михаил Баранов — его-то мне в то время так не хватало — ответил весьма щедро: исписал обратные страницы моего очерка и добавил к этому рукопись в двух ученических тетрадях.
После этого и родилась основа двух глав этой книги.
Прошло еще два года.
Занимаясь в архивах поисками нужных мне материалов, я вдруг наткнулся на итоговый доклад отдела об этой операции. Ухватился и залпом прочитал.
Потом, когда прошло первое волнение, сопоставил с тем, что написал мне Баранов. Почти все сходилось.
Добропорядочность, честность, ни малейшей претензии на популярность виделись во всем, что переложил на бумагу о том тяжелом походе мичман Баранов.
Написанное мною получило документальное подтверждение истины.
К сожалению, Михаил Баранов не увидел всего этого напечатанным, он не дожил до публикации.
Еще через несколько лет мне попали в руки книги норвежских авторов о событиях военного времени в Финмаркене. Многие страницы в них обрисовывали и эту операцию.
И опять же все факты и события совпадали. Но норвежские авторы сосредоточили внимание на своих соотечественниках, а советских соратников упоминали безымянно.
Я установил всех участников той трудной высадки, проследил их последующую судьбу.
Так в эту книгу вписалась выброска советского десанта в Норвегии — первая попытка наладить совместные контакты в общей войне против фашизма.
Геннадий Карпов накануне войны окончил Военно-морское гидрографическое училище. Его почти сразу включили в отряд. У командования складывалось мнение, что из него может получиться отличный разведчик.
И я повел его через книжные страницы с летних походов сорок первого года. Докладных и планов операций он не оставил. Скупо, отдельными фразами проходит Геннадий через донесения и отчеты. Но и в этих редких упоминаниях видно, насколько он активен, как ищет боевое дело сам, не ждет лишь установок от начальства.