Бабушка уже не слушает внука. Она расчихалась, закашлялась. Остается только догадываться, какой природы ее напасть. Но мать сейчас же вступается за бабушку и велит сыну немедленно закрыть окно. Ее Перо ослушаться не может. Окно закрыто, а Перо с порога кричит:
— Ну и пропадайте без кислорода! А я буду свежим воздухом дышать.
— Дыши себе, дыши! — шепелявит вдогонку внуку беззубая бабушка.
Перо потягивается во дворе, расправляет затекшие плечи. Подскакивает к окну, стучит своим:
— Эгей! Тут у меня такой сквозняк гуляет! Ужас!
А сам — к колодцу. Зачерпнул ковш холодной воды, умылся, обливается. Земля на дворе влажная после прошедшего ночью дождя. Зеленеет листва. Небо блестит, словно чисто промытое окно. Перо снова стучит по стеклу:
— Эгей! Сегодня ночью дождь прошел. Так что тут еще и озона полно! Знаете ли вы, что такое о-зон?
При этих его словах бабушка за окном снова чихает:
— А-пчхи!
— Будь здорова! Поправляйся, — кричит Перо, — да поскорее дай мне на завтрак кукурузных хлопьев с молоком! У меня от озона аппетит разыгрался!
— И не надейся, — вмешивается мать. — Молоко я для продажи берегу. Выручим немного денег на керосин и на соль. Да еще тебе на обувку…
Вскоре Перо уже гнал корову на выпас. Узкая тропа ведет от селения в луга. Траву разрешается щипать вдоль тропы, а забирать в сторону нельзя, чтобы не портить посевы. И поэтому Перо должен неусыпно следить за своей скотиной.
Вымя у коровы и сейчас уже набрякшее, большое. Мать доит ее два раза в день, но никто из домашних молока ни разу не попробовал. Молоко достается чужим людям. Кто они, Перо даже не знает. Знает только, что они живут где-то там, в большом городе.
Трава еще не высохла после дождя. Приятно шлепать по ней босыми ногами. Свежий воздух обвевает горячую голову юного пастуха. Наверное, ночью у него был жар. Проснувшись среди ночи, он долго потом не мог заснуть. Никто из взрослых об этом не знает. Не знает об этом и его отец. И еще отец понятия не имеет о том, что сын его слышал весь длинный ночной разговор, который родители вели в темноте.
«Неразумные люди в нашем селе, — растолковывал матери отец. — С незапамятных времен на речке у нас стоит водяная мельница. Общинная мельница, коллективная. Она принадлежит нам всем. А что с ней стало? Вот уже шесть лет, как она брошена и зарастает терновником. На глазах разрушается! А почему? Да потому, что на канаве перед въездом на мельницу провалился мост, и теперь телеге к мельнице подъехать невозможно. Стали наши люди спорить: одни за то, чтобы мост починить, другие — против. А богатей, владелец паровой мельницы, этим разногласием ловко воспользовался. Кого подкупил, кого подпоил и сколотил целую партию тех, кто против починки моста. Пока суд да дело, люди поневоле один за другим перешли молоть зерно на паровую мельницу, а свою, водяную, забросили. Богатей наживается, потому что дерет с крестьян втридорога, а нашу собственную мельницу крапива глушит. Вот что ракия[1] с людьми сделала… Расколола надвое село! Развела на враждующие партии. Старый мельник не вынес этой вражды, перебрался в соседнее село. Да и кто же теперь к нам на мельницу пойти согласится!»
Отцовские слова все утро не выходят у Перо из головы. Корова медленно бредет, пощипывая траву. А Перо ее подгоняет:
— А ну-ка поживее шевелитесь, госпожа кормилица! Давай сюда повыше на откос взберемся. Посмотрим с него на старую мельницу.
Вдали на берегу реки в зарослях ивняка виднеется мельница, похожая на развалины старой крепости. Так бы и полетел сейчас туда Перо… Пробрался бы сквозь кусты, перемахнул через канаву — и на мельницу! Потрогать бы своими руками старые каменные жернова… Воображение распаляет Перо сильнее недавнего ночного жара. И он в воодушевлении восклицает:
— Вот что, Пеструха! Послушай! Решено: я собираю отряд! С отрядом верных ребят мы восстановим мельницу.
Перо невероятно радует принятое решение. Он прыгает за межу и, нарвав пучок сочных кукурузных листьев, преподносит их корове в подарок. А потом говорит ей, прижав палец к губам:
— Только тссс, моя Пеструха! Никому об этом ни полслова!
Корова согласно кивает. А Перо озирается вокруг. Ему не терпится с кем-нибудь поделиться своей радостью, но вокруг до самого леса только камни-голыши, и больше ничего. И Перо поневоле снова обращается к корове:
— У вас, конечно, госпожа кормилица, большое преимущество по сравнению с этими голышами. Вы хоть мычите, а голыши вообще немые… Но все равно вы меня не поймете. Впрочем, довольно рассуждать! Пора поворачивать к дому.