— На каком же особом?
— Красивая девочка, — заикаясь, вымолвил тщедушный мальчишка, которого все звали здесь Быр-быр.
— Правильно! — одобрил Алексей. — Красоту надо беречь. Но красота и в душе бывает, ее тоже нужно видеть… Вот у Сержика она как будто есть, а вы не разглядели.
— На рентген, что ли, его тащить, душу просвечивать, — усмехнулся Сапун. — Была нужда!
Алексей построжел лицом:
— Без рентгена видать. Я ведь следил: он один перед вами не струсил, значит, с характером. А это многого стоит. Понимаете?..
На косогоре появилась густая толпа верховых ребят. Один миг, и они с воинственными криками посыпались вниз — кто по лестнице, кто прямо по глинистому склону. В руках у них были рогатки, луки и стрелы, сухие комья земли.
— Полосатые атакуют! — воскликнул Сапун. — Тревога!
Заовражные, раскинувшись цепью возле мостика, залегли.
Перед мостиком полосатые остановились тоже. Витек закричал, сложив ладони трубочкой:
— Эй, Сапун, давай сюда вашего, иначе худо будет!
— Тебя, Сержик, выручают. Молодцы! — похвалил полосатых Алексей.
Он замахал рукой:
— А ну, вали всё на эту сторону ручья. Совещание за круглым столом устроим. Быстро!
Витек снова приложил к губам трубочку из ладоней:
— Провокация! Не поддаемся!
Рассмеявшись, Алексей мотнул головой:
— Вот ведь и вправду черти полосатые! Кликни их, Сержик…
— Ребята, давай сюда! Здесь свои, не бойтесь!
Полосатые собрались в кучку, о чем-то посовещались. Затем сначала Витек, за ним остальные гуськом переправились по мостику на-сторону заовражных. Соперники посматривали друг на друга настороженно, готовые в любую минуту схватиться врукопашную. Но Алексей миролюбиво усадил всех на травке под старой ветлой.
— Итак, — начал он с едва заметной усмешкой, — совещание противных сторон на высшем уровне считаю открытым.
— Прошу слова, — поднял руку Сапун.
— Слово имею сначала я, Коля. И не перебивать! — строго заметил Алексей. — Так вот, ребятьё. Вашу тяжбу я знаю, мне Ирка рассказывала. Напрасную возню вы тут затеяли. Пруд принадлежит всем…
— Пусть гонят пару голубей! — сварливо крикнул кто-то из ватаги заовражных.
— Встань, Лавря, и стой, пока я не разрешу тебе сесть, — приказал Алексей.
— Они запруду разворотили, — пожаловался Лавря, поднимаясь, однако, на ноги.
— Смирно! — внезапно скомандовал Алексей.
Лавря опустил руки и подобрался. Мальчишки прыснули в ладони.
— Вот так, без базара. Будущие солдаты должны привыкать к дисциплине смолоду… Я говорю, вода принадлежит всем. И запруду верховые ребята не ломали. Это, по-моему, дело рук Филимона Чачина, закоренелого захребетника и тунеядца.
Ребята недовольно, угрожающе загудели. Кто из них не знал этого бородатого жадного дядьку, огород которого также спускался к пруду. Филимон Чачин жил один в добротном, пятистенном доме, пускал квартирантов и взимал с них большие деньги. Он нигде не работал, вечно жаловался на многочисленные болезни. Зато вовсю торговал по весне ранними овощами и ягодами, а осенью ходил за грибами и тоже сбывал их на базаре. Шалости и шумные игры ребят на улице и у запруды он попросту не выносил.
— Затем, что вы ему днем мешаете, — усмехнулся Алексей. — Когда воды в пруду было много, чы купались, кричали и визжали.
— А что, нельзя?
— Можно, на здоровье! И без оглядки на Филимона… Вобщем так: предлагаю вам объединиться и восстановить запруду. Ведь это не для одних вас польза — взрослые тут воду берут для поливки огородов.
Ирисочка дернула брата за штанину:
— Леша, невеста твоя…
Невдалеке стояла стройная, пышноволосая девушка и с любопытством прислушивалась к речам Алексея. Он моментально преобразился, стал веселым и добрым. Крикнул девушке:
— Я сейчас, Марина!
И продолжал скороговоркой:
— Значит, договорились? Ты садись, Лавря… И не драться между собой, уши оторву. А Филимона надо выследить и схватить за поганую руку на месте преступления. Тогда пускай на себя пеняет. Бее! Пока, огольцы!
Алексей поспешил к девушке. Ребята слышали, как она журила его за то, что он еще не переоделся после работы — они собирались в этот вечер на концерт приезжих артистов. Улыбчиво оправдываясь, Алексей быстро повел ее в поселок.
После ухода Алексея мальчишки двух враждующих сторон минуту сидели молча. Не находилось смельчака продолжить собрание. Вот если бы затеялась потасовка, тут каждый бы нашелся, что ему делать… А к таким вот словесным «мероприятиям» они попросту не привыкли.