Но Баку не захотелось портить выходные ожиданием неприятной встречи. К тому же он не хотел явно выказывать свое стремление тотчас повидать Хлою, так что Бак решил заехать в офис как раз перед его закрытием. Как-то поведет себя Верна? Заставит расплатиться признанного журналиста, лауреата многих премий за годы известности и славы? Или, хуже того, поразит его своей снисходительностью?
Проходя через офис, Бак ловил на себе сочувствующие взгляды и понимающие улыбки. Конечно, всем все было известно. Ему сочувствовали, были явно огорошены его промахом. Как мог Бак Уильяме пропустить собрание, которое обещало стать одним из важнейших событий в новейшей истории, даже если бы в ходе него не совершилось двойное убийство? Вместе с тем всем был известен потенциал Бака. Несомненно, многие почли бы за честь работать вместе с ним.
Ничего удивительного, что Верна снова перебралась в большой кабинет. Бак кивнул Алисе, молоденькой секретарше Верны, и осмотрелся. Кабинет выглядел так, как будто Верна проработала тут уже несколько лет. Она поменяла мебель, повесила собственные картины и декоративные тарелки. Безусловно, она уютно устроилась, чувствовалось, что ей нравилась здесь каждая мелочь.
На столе Верны были беспорядочно разбросаны груды газет, светился экран компьютера, но сама она сидела, праздно уставившись в окно. Бак вытянул голову и прокашлялся. Он уловил мимолетную улыбку на ее губах, затем она быстро приняла деловой вид.
— Камерон, — сказала она ровным голосом, — я ожидала вас не раньше понедельника.
— Учтите, — сказал он, — вы можете звать меня Баком.
— Если вы не возражаете, я буду называть вас Камерон, и…
— Не возражаю. Пожалуйста, зовите…
— Я буду называть вас Камерон, даже если бы вы возражали. Вы кого-нибудь поставили в известность о своем приходе?
— Простите?
— Вам было назначено на это время?
— Кем назначено?
— Мною лично. Как вы должны знать, у меня есть график.
— И в нем нет места для меня, так что ли?
— Так вы не обращались с просьбой о приеме?
— Если вас не затруднит, я хотел бы знать, в каком кабинете буду работать, какие поручения вы собираетесь мне давать. Такие вот вещи.
— Это все требует особого разговора, — сказала Верна. — Алиса! Посмотри, пожалуйста, найдется ли у меня в графике двадцать минут свободного времени.
— Найдется, — отозвалась Алиса. — Я была бы рада показать мистеру Уильямсу его комнатушку, пока он ждет, если вы…
— Я предпочитаю сделать это сама, Алиса. Спасибо, и закрой, пожалуйста, дверь.
Алиса с извиняющейся улыбкой прошла мимо Бака и закрыла дверь. Ему показалось, что она стрельнула в него глазками.
— Можешь звать меня Бак, — шепотом сказал он.
— Спасибо, — ответила она робко, указывая на кресло рядом.
— Мне следует ожидать здесь, чтобы увидеть патрона?
Она кивнула.
— Тут кто-то уже спрашивал вас по телефону, но свое имя она не назвала. Вообще-то, я ей сказала, что вас не следует ожидать раньше понедельника.
— А она ничего не просила мне передать?
— К сожалению.
— Так где же расположена моя комнатенка?
Алиса бросила взгляд на запертую дверь, как будто опасаясь, что Верна следит за ней. Она встала и указала на уголок без окна в самом конце ряда отсеков.
— Так это там, где стоял кофейник, когда я был здесь в последний раз?
— Он там так и стоит, — со смешком сказала Алиса.
Неожиданно включился интерком.[4] «Вы там, двое, не могли бы говорить шепотом, если вам так уж приспичило разговаривать».
— Ах, извините! — сказала Алиса и закатила глаза.
— Пойду-ка я осмотрюсь, — шепотом сказал Бак, вставая.
— Пожалуйста, не делайте этого, — сказала Алиса, — а то у меня будут неприятности, сами знаете от кого.
Бак покачал головой и снова сел. Он задумался о том, где ему прежде довелось побывать, с кем повстречаться, об опасностях, с которыми ему приходилось сталкиваться в своей жизни. А теперь он был вынужден разговаривать с секретаршей шепотом, чтобы уберечь ее от взбучки надутого босса, которая, несмотря на все свои старания, так и осталась на дне мусорной корзины.
Бак вздохнул. По крайней мере, в Чикаго рядом с ним были его единственные друзья, которым он был действительно дорог и близок.
Расположение духа у Рейфорда Стила, несмотря на то, что они с Хлоей обрели веру, так и не выровнялось. Он испытывал сильные перепады настроения. Пока он шел широкими шагами по полю аэродрома «О'Хара», сопровождаемый неуважительным молчанием Ника, на сердце у него стало тяжело. Как же мог он потерять Айрин и Рейми! У Рейфорда не было ни малейших сомнений в том, что они на небесах, и там оплакивают его. После исчезновений мир изменился так решительно, что никто из его знакомых так и не смог вновь обрести душевное равновесие. Он был рад, что Брюс стал его учителем, а Хлоя, да теперь еще и Бак, объединились с ним в выполнении общей миссии. Однако иногда мысли о будущем подавляли его.