— А я ответил, что меня это мало волнует.
— Да, но разве ты не в состоянии представить себе, как оскорбительно это звучит?
— Эрл, я не могу наносить тебе обиду, если забочусь о твоей бессмертной душе, даже рискуя поставить под удар нашу дружбу. Я сказал Нику то же самое, что сказал тебе: для меня больше не имеет существенного значения, что думают обо мне люди. Конечно, в каком-то уголке и моей души есть место для восприятия чужих оценок. Никому ведь не хочется выглядеть идиотом. Но если я не стану говорить тебе о Христе только из опасения, что ты можешь плохо обо мне подумать, каким же другом я буду тебе в таком случае?
Эрл вздохнул и покачал головой, снова заглянув в бумаги.
— Таким образом, ты утверждаешь, что Ник вырвал эти твои слова из контекста. Но все остальное, содержащееся в этом рапорте, — правда.
— Правда?
— Правда.
Рейфорд почесал в затылке.
— Ну, что ты знаешь обо всем этом? Он слушал меня. Он меня понял.
— Но не смог с этим согласиться, иначе почему он написал это?
Эрл бросил листы в ящик и с грохотом захлопнул его.
— Эрл, до этой роковой ночи исчезновений я был совершенно таким же, как ты и Ник. Я…
— Я все это уже слышал от тебя, — перебил Рейфорда Эрл.
— Я просто хочу сказать, что понимаю вашу позицию. Я чуть было не разошелся с женой, потому что мне показалось, будто она превращается в фанатичку.
— Ты мне об этом рассказывал.
— Но теперь я считаю, что она просто стала настоящей христианкой. Она была права. Она доказала свою правоту!
— Рейфорд, если у тебя призвание проповедовать, почему бы тебе не уйти из авиации и не стать пастором?
— Ты собираешься меня уволить?
— Надеюсь, что мне не придется делать этого.
— Ты хочешь, чтобы я извинился перед Ником и сказал ему, что понимаю, как бестактен я был, оказывая на него давление, впрочем, делал это из самых благих намерений?
— Я бы очень хотел, чтобы все уладилось без каких-либо осложнений.
— Именно это ты и предложил на следующий день?
— Вот именно! Я выдержал все принятые на себя обязательства в соответствии с нашей договоренностью. Я не передал эти бумаги ни в отдел кадров, ни наверх по субординации. Я поставил Ника в известность, что не стану этого делать. Я сказал ему, что сам буду следить за этим и учитывать это в отношениях с тобой как с моим подчиненным…
— Все это не имеет никакого значения.
— Конечно, мы с тобой это понимаем, да и Ник вовсе не тупица. Было похоже на то, что он этим удовлетворился. Я посчитал, что твоя поездка в Даллас на подтверждение квалификации покажет, что ты все правильно понял, сделал нужные выводы и что мы не будем подводить друг друга. Рейфорд кивнул:
— Я и собирался вести себя рассудительно, чтобы больше не ставить тебя в неловкое положение.
— В твоих благих намерениях я не сомневаюсь, Рей. Я ценю их. Но сегодня утром ты снова выкинул номер. Что это тебе пришло в голову, о чем ты думал?
Рейфорд вздрогнул и откинулся назад. Он вытянул руки вперед и положил на стол, ладонями вверх.
— Сегодня утром? О чем ты говоришь? Я думаю, что все прошло нормально, на уровне. Разве я не сдал контрольный полет?
Эрл наклонился над столом и раздраженно посмотрел ему в глаза.
— Сегодня утром ты проделал со своим экзаменатором то же, что проделывал до этого с Ником и другими пилотами, с которыми тебе приходилось летать на протяжении последних нескольких недель, разве не так?
— Ты хочешь сказать, будто я говорил с ним о Боге?
— Да!
— Ни в коем случае! Хотя у меня и было чувство, что я совершаю грех перед Господом, отмалчиваясь. Я вообще обменялся с ним всего несколькими словами. Он держался очень жестко, сообщив мне только, кто он такой и чего он не должен делать.
— Ты не пытался читать ему проповеди?
Рейфорд покачал головой, пытаясь вспомнить, не сказал ли он чего-нибудь такого, что могло бы быть неправильно истолковано.
— Нет, ничего подобного я ему не говорил. Я всего лишь не стал прятать свою Библию. Обычно я держу ее в полетной сумке, но в тот раз она была у меня в руках, потому что я читал ее в микроавтобусе. А ты уверен, что этот донос пришел не от водителя микроавтобуса? Он видел, что я читаю Библию, задал мне несколько вопросов, потом мы с ним поговорили о том, что сейчас происходит.