В отчаянии я нашел глушитель пистолета и прикрутил его. Каждая секунда приближала русского к верной смерти. Используя левую руку в качестве опоры, я прицелился в далекую цель. Когда винтовка, которую я ожидал увидеть, появилась в объективе, я сделал выстрел.
Клочок грязи взметнулся на десять футов перед предполагаемым убийцей. Я учел тот факт, что глушитель снижает скорость, но я не осознавал, какой урон получил мой пистолет на Огненной Земле. Теперь фигура повернулась и нашла меня. Ствол винтовки быстро повернулся в мою сторону.
С десятифутовой поправкой и молитвой я снова нажал на спусковой крючок. Вершина валуна, на которую он опирался, вспыхнула, когда пуля попала в него, и он проскользнул за камень. Скорее всего, пуля попала ему в грудь, но даже в этом случае я ждал его повторного появления. Внизу, не подозревая о происходящем, Белкев и компания двинулись дальше, глядя в другую сторону. Медленно, не сводя глаз с валуна, я перелез через склон горы к человеку с ружьем.
Но когда я добрался до места, там никого не было. Отработанная пуля, расплющенная от удара о валун, лежала на земле. Крови не было. Я сразу понял, куда ушел мой человек и почему я не видел, чтобы он ушел. Прямо за валуном был вход в небольшую пещеру. Мне пришлось встать на четвереньки, чтобы войти в нее. В одной руке был мой пистолет, а другой я осветил карманным фонарем стены затхлогй пещеры. В меня никто не стрелял, и я залез внутрь.
Пещера расширилась настолько, что я мог передвигаться, присев, сквозь паутину и пыль. Воздух был плотным и мускусным, неподвижным, как воздух в могиле. Рваная дыра в пеленах паутины подсказала мне, куда делась моя добыча, и я последовал за ней, медленно двигаясь вперед за крошечным лучом света. Пещера вела к центру горы, а затем изгибалась обратно. Воздух стал холоднее, свежее. Я пробежал последние тридцать футов, зная, что опоздал, и, конечно же, усиливающийся свет сказал мне, что я выхожу через другой выход, еще один ниже по склону горы. Винтовка лежала прямо снаружи, брошенная. Его владелец исчез.
Я вернулся через пещеру с чувством, что что-то упустил. Мой карманный фонарь осветил мордочку перевернутой спящей летучей мыши. Мои шаги раздавались эхом, звуки приглушала ткань паутины. Впереди я видел свет у входа. Он образовывал ровный круг в черной пещере и был слишком круглым, чтобы образоваться естественным образом.
Я ударил балкой по стенам и смахнул плотную паутину. В стене была вырезана каменная ниша, а в нише - ряд кувшинов, каждая по три фута высотой. Банки были покрыты рисунком раскрашенных ягуаров, цвета поблекли. Я протянул руку и коснулся стенки одной из ваз.
Четыреста лет превратили глину в пыль. От моего прикосновения раскрошилась керамика
врезалась в грязь и упала на пол; Я почувствовал, как моя спина похолодела от ужаса. В банке была заключена мумия, точно такая же, как та, которую я видел в музее. Этот тоже был без головы. Он был сложен таким образом, что, должно быть, вокруг него была слеплена ваза. Но было одно отличие. Между его кожаной стороной и рукой находился череп - удлиненный череп без глаз, который пол тысячелетия назад был раздавлен Головоломом.
Пещера могла быть мечтой археолога, но для меня это был кошмар. Зловонная вонь, которая была захвачена в банке вместе с телом, распространилась и наполнила воздух. Я вытер руку о куртку и ушел, вылезая из маленького входа так быстро, как только мог, чтобы почувствовать тонкий чистый воздух снаружи.
Я встретил Белкева и остальных, когда они возвращались в деревню. В то время как девочки были явно счастливы меня видеть, товарищ Белькев выглядел как никогда неуравновешенным.
«Надеюсь, тебе было весело бегать по горам вместо того, чтобы делать свою работу», - выплюнул он мне. «Человек должен быть сумасшедшим, чтобы ехать по этим тропам. Меня могли убить. Что вы хотите, чтобы я рассказал об этом КГБ?»
«Скажи им, что ты был прав. Эдельвейса нет».
Глава девятая
Той ночью Роза и Бонита прибыли с подругой, девушкой из Восточной Германии по имени Грета. Она была бодрой спортсменкой с веснушками, покрывающими все, чего не было в ее короткой ночной рубашке.
«Она сказала, что расскажет о нас Белькеву, если мы не возьмем ее с собой», - с сожалением сказала Роза.
Грета приказала им. - "Вон!"
Сестры, казалось, молча спорили о том, выбросить ли ее из окна, но благоразумие победило, и они вышли через балкон. Как только они ушли, Грета повернулась ко мне.
«Трое - это толпа», - сказала она.