— Приказ о вашем увольнении.
Вот так-так. Быстро в управе сработали.
— По какому основанию?
Спросил и подумал: а мне не всё равно? Через пять лет, если они будут, эти пять лет, меня и так уволят за…
— По инициативе работодателя в связи со штатным сокращением вашего отдела.
Ого! И чем я заслужил такую честь?! Не дожидаясь суда, не по статье за несоответствие занимаемой должности, не по собственному (хотя какое тут собственное?), а по сокращению!
— Пособие тоже выплатили? — не сдерживаю ехидства, но Шармат абсолютно серьёзен.
— Выплатили. Деньги на вашей карте. Вот документы, ознакомьтесь.
Стараясь не показать удивления, просматриваю бумаги. Всё верно. Расписываюсь в ознакомлении.
И ни черта не понимаю.
Зачем платить деньги потенциальному покойнику? Федерация — не богач с причудами. Просто так швыряться деньгами не будет.
— Шармат Иванович, раз уж разговор зашёл о деньгах. Сколько я вам буду должен?
— Двести.
— Сколько? — переспрашиваю, не веря услышанному. — Двести тысяч?
— Двести кредитов, — шельма не шутит. — За каждое судебное заседание. И двести за представление ваших интересов во время следствия. Всего вы мне должны четыре сотни кредитов. Пока.
Четыре сотни? Всего? Я усмехаюсь.
— И на эти деньги вы купили вашу красотку?
На лице Шармата появляется довольная улыбка.
— Это благодарность одного клиента.
— Хорошая у вас репутация, — я докуриваю и подписываю приказ. Один из роботов-уборщиков услужливо подставляет контейнер для окурка. Неплохо устроено. Ещё бы мозги не мне промывали. Так. А это что?
— Завещание?
— На всякий случай, Алексей Витальевич, — Шармат отводит глаза в сторону и вновь смотрит на меня. Честнее взгляда не бывает. — Просто страховка.
Быстро пробегаю взглядом текст. Я, такой-то, в здравом уме и твёрдой памяти (очень смешно), завещаю своё имущество в виде квартиры по такому-то адресу, гравицикл модель такая-то, счёт в Едином Банке Федерации в размере… хмм… не хило я накопил… Даже если выбросить отсюда Климовские восемьсот штук… На жизнь хватит.
— И кому я всё это должен завещать? — я посмотрел на адвоката. Тот наигранно равнодушно пожал плечами.
— Кому хотите. Подруге, другу, соседу, знакомому… Имя впишите сами.
Я усмехнулся. Нет, дорогой, моего наследства ты не получишь, уж извини.
Сергей…
Что?
Сергей Викторович… Королёв…
Так. Дожил. Сам с собой говорить начал. Спокойно, Лёха. Спокойно. Хватит психовать.
— Алексей Витальевич, у нас мало времени.
Знаю. Королёв Сергей Викторович… Где-то я это имя уже слышал… Или нет? А, сейчас всё равно не вспомню. Да и какая разница, пусть будет этот. Всё равно у меня никого нет.
Быстро пишу имя, расписываюсь и отдаю Шармату.
— Королёву Сергею Викторовичу… — адвокат быстро проговаривает имя. — А кто это?
— Понятия не имею, — я пожимаю плечами и иду к креслу. Гений науки уже нетерпеливо притоптывает ногой. За спиной слышу шелест убираемых бумаг, быстрые шаги и негромкий звук закрывшейся двери.
Всё.
Пути назад нет.
Видимая только мне плоскость под ногами строго вертикальна. Или я удержусь на тонкой грани, или упаду в бездну.
Датчиков на меня навешали несметное количество. Каждый сантиметр тела облепили. Я попытался шевельнуться, за что тут же получил нагоняй от светила.
— Но-но, молодой человек! — профессор погрозил мне пальцем. — Сидите спокойно!
— Жарко, — я поморщился. — И все чешется. Это надолго?
— Потерпите, — улыбнулся гений. — Это временные неудобства. Когда мы доведем методику до совершенства, мы разработаем специальный костюм.
Вот спасибо, утешил.
Профессор заметил мою хмурую мину и расцвел, как роза. Развлечение ему. Нашел мыша подопытного. А я уже взмок весь, и чешется всё ужасно. В комбезе абсолютной защиты и то не так жарко.
— Давайте, я вам всё объясню, пока идет настройка аппаратуры, — светило нависло надо мной. За его спиной ассистенты внимательно изучали графики и цифры, ползущие на многочисленных мониторах. — Итак, как я уже говорил, с помощью разработанной мной методики мы можем зафиксировать все параметры организма в любой момент времени. Все ваши воспоминания будут записаны как фильм, где вы — главный герой. Для вас это будет выглядеть как реальность. Вы заново переживёте всё, что с вами случилось. Учтите, подправить воспоминания невозможно, для этого мы разработали «сыворотку истины».
С последними словами я почувствовал, как в плечо вонзилась игла, и по венам стремительно потекло нечто совершенно обжигающее. Обжигающее настолько, что весь предыдущий жар показался приятной прохладой. Никогда не задумывался о кровотоке, но теперь в полной мере прочувствовал каждый капилляр. В глазах стремительно потемнело, сердце зашлось в бешеном ритме, мышцы свело судорогой от боли, глаза, казалось, вот-вот лопнут вместе с кожей… Я бы придушил этого гения, но, кроме датчиков меня держали и прочные ремни безопасности. Чтоб они все со своей сывороткой!..
— …ойно, Алексей Витальевич, всё хорошо, — профессор проявился в глазах светлым туманным пятном. — У вас высокая чувствительность к химическим препаратам, это неприятно, но не смертельно. Сейчас всё пройдёт. Так вот, самое главное, что бы у вас там ни случилось, помните: вы просто спите. Это всё сон. Сон… Сон…
Огонь, охвативший до этого всё тело, сошёл на нет. Организм обрадованно расслабился, и под монотонный голос профессора я устало закрыл глаза, наслаждаясь вернувшимся покоем. Сон… Я просто посплю.
И пусть они пишут, как было на самом деле.
Я уснул.
… Лес. Я шёл по лесной дороге, сшибая подобранной веткой оголовки высокой травы на обочине. Задача передо мной была не из простых: заставить Клима выплатить долг Федерации в размере триста двадцать восемь тысяч кредитов. «УД» за поясом, «Макар» — на левом боку, в «оперативке» под курткой. За спиной приближалось урчание мотора, и показался старый грузовой мобиль, поднимавший клубы пыли.
Это не то, профессор.
Что?
Я знаю, что вам нужно. Не спешите, любезный. С того момента, как мы пытались проделать это в первый раз, наука ушла далеко вперёд. Мы сможем пробиться через любой блок…
Чёрт побери, я что, брежу? Что за голоса в голове?!
Мобиль приближался, и я шагнул на обочину, уступая дорогу и поднимая руку, чтобы тормознуть попутку.
Фёдор Михайлович, мы можем ускорить процесс?
Разумеется. Сейчас…
Господи, я что, сошел с ума? Мне же надо в космопорт, к Кли… О, чёрт!!! Что за боль?!!
В левое плечо словно попал зажигательный снаряд. Огонь почти мгновенно обхватил руку и стремительно растекался по телу. Мобиль, вместо того чтобы затормозить, резко прибавил скорость и двинул прямо на меня. Мышцы свело болезненной судорогой. Да куда он прёт?! О-о, боже… Моя голова…
Я ещё успел увидеть приближающуюся тупую морду мобиля с противоударной защитой и ободранной кое-где краской, когда в глазах все расплылось и на меня накатила темнота.
.. — Лёха, очнись! Да очнись ты, чёрт полосатый!
Кто-то активно трясёт меня за плечо, горячий шёпот обжигает ухо. Открываю глаза. Надо мной встревоженное и перемазанное грязью лицо Игоря.
— Наконец-то, — Игорь улыбается и вытирает рукой лоб. Синие глаза и белые зубы радостно блестят на измазанном лице. — Напугал. Я уж думал — всё, конец тебе. Как тебя головой-то приложило. Вставай, давай, пошли.
Поднимаю руку к голове и обнаруживаю на себе лёгкий шлем. На шлеме — вмятина, хотя чтобы провернуть такое с ти-кевларом, надо приложить аховую силу. Чем это меня так? В голове медленно проясняется, а перед глазами все плывёт.
— Постой, командир, сейчас.