Парни из отряда легко подняли Клима.
— Я тебя достану, Донников, слышишь? — Бывший бизнесмен зло смотрит на меня. — Тебе не жить!
— Не усугубляйте вашу вину, Клим Максимович, — Семён ухмыльнулся в ответ. — У вас и так серьёзные неприятности. Поговорите пока с вашим адвокатом. А мы побеседуем с Алексеем Витальевичем.
Беседовать Семён решил на улице. Служебный катер стоял почти возле здания, а не на стартовой площадке. Им можно.
— Вляпался, Лёха?
— Да нет, — я снова достал «Звезду», закурил. — Сам увидишь. Всё по закону.
Семён покосился на меня и тоже закурил. «Парламент».
— Катер где?
— В лесу. На попутке доехал.
— Рисковый ты парень, Лёха. Знаешь ведь, какой тип скользкий, какого рожна один сунулся? Взял парней и приехал бы, как положено. Что ж ты вечно против устава прёшь?
— Я не против, но так эффективней. Я по уставу припрусь, а он свалит. По срочным делам. И сколько бы я сюда ещё мотался? У меня сроки и планы. Сам знаешь, как за это дерут.
— Тоже верно… Третья служебка?
— Третья.
— Доиграешься ты, Лёха. И без того под тебя копают.
Я пожал плечами. В курсе. И даже знаю — кто. Только чем я Крымскому не угодил — чёрт его знает.
Семён ухмыльнулся.
— Долг-то взыскал?
— Взыскал.
Семён бросил окурок на землю, наступил ботинком. Похлопал меня по плечу.
— Отдыхай пока. До завтра. До леса добросить?
— Нет. Тут рядом. Час ходьбы.
— Ну, бывай.
Из здания вывели Клима, рядом мелко трусил адвокат, давая последние советы. Солнце клонилось к закату. Семён прощально пожал мне руку и направился к своим. В две затяжки я докурил «Звезду», затоптал бычок. Отдыхать мне не придётся. Шеф ждёт.
Люблю свою работу.
Но не своё начальство.
Глава 2. Вляпался
Дорога до катера происшествий не принесла. Охрана в воротах космопорта молча пропустила меня, форменная рубаха вопросов не вызывала. Они уже знали, что Клим задержан за попытку нападения на представителя ЧК.
До базы три часа. Выйдя за границу атмосферы Нами, я перевёл катер на автопилот и отправился в каюту — привести форму в божеский вид. Явиться как есть — лишний раз провоцировать шефа. Пока автоматика в шкафу чистила форму, я стоял под сухим душем и размышлял.
Очередной разнос я представлял слишком хорошо. Наверняка Крымский уже накатал докладную на проведение служебки. Но служебка волновала меньше всего. От первых двух я отлетел за отсутствием доказательств нарушений. Здесь будет так же. Семён — следак дотошный, его не проведёшь. Главное — я стряс с этого жмота Клима долг и умудрился сделать это за один раз. Это дело надо будет отметить по возвращении. Жаль, Димон в отпуске, вернётся только дней через пять. Вместе бы посидели.
Но даже удачное исполнение не скрашивало мысли о предстоящих отписках ОСБшникам. А писать придётся много: рапорт о применении личного оружия, объяснительные по поводу нарушения устава в виде отсутствия полной формы и надлежащего визита в космопорт, показания в качестве пока свидетеля…
И всё это за три дня до отпуска. А ещё нужно купить кольцо, найти хороший и не слишком дорогой ресторан… После официального предложения я хотел рвануть вместе с Маринкой на пару недель на какую-нибудь курортную планетку, типа Мат-Аты или Зим-Акуны. Даже билеты на выбор в предзаказе висят…
Теперь все мои личные планы откладывались как минимум на несколько дней.
Не смертельно, но досадно и неприятно.
Однако что-то не давало мне покоя. Странное чувство, что я всё-таки вляпался.
И не в угрозе Клима дело. Наслушался я таких за десять лет. Одной больше, одной меньше…
Из-за Крымского психую, что ли? Его отношение ко мне резко переменилось примерно полгода назад. Чёрт знает, какая муха его укусила, но из гордости отдела я вдруг разом стал едва ли не личным проклятием начальника. На меня обрушились непонятные проверки, половину времени я стал проводить, строча объяснительные чуть ли по каждому своему чиху, а уж про служебки и говорить нечего. Можно подумать, я до этого десять лет по-другому работал…
Потому я возлагал большие надежды на отпуск не столько в устройстве семейной жизни — в согласии Маринки я ничуть не сомневался, сколько по работе. Или Иваныч остынет и перестанет под меня копать, убедившись, что я чист. Или его куда повыше переведут, и он про меня забудет.
Про повышение Крымского мне намекнул Димон, и оснований не доверять другу, имеющему небольшие связи в управе, не было никаких.
Но до отпуска начальство ещё вдоволь попортит мне кровь. Такой повод сегодня дал…
Я вышел из душа, оделся, перекусил концентратами и вернулся в пилотное кресло. Чем ярче разгорался на экране огонёк зависшего над Хали, главной планетой системы, маяка, тем меньше хотелось возвращаться обратно в офис.
Не повезло мне с Нами. Не нравилась мне эта планета. С самого начала. Всегда здесь я сталкивался с проблемами. Пусть мелкими, неприятными, в виде задержки посадки или долгой засады в ожидании клиента, но всегда что-то случалось. Хотя сама планета неплоха: один небольшой материк, зато очень богатый лесом. И лес рос невероятно быстро. За несколько месяцев вырубленный участок восстанавливался полностью. На Хали, планете земного типа, такого феномена не наблюдалось. Зато в изобилии нашлась пресная вода и огромные равнины, пригодные для сельского хозяйства. Именно поэтому она стала главной планетой системы, а остальные — сырьевыми придатками.
Димону повезло намного больше, хотя он так не считал. Его планета, Зира, представляла собой обычный рудник. Ни воды, ни растительности, ни воздуха. Десять жилых куполов и шахтёрские смены по паре месяцев. Все чётко и стабильно. Некоторые даже пошучивали, что через пару столетий от Зиры ничего не останется: все расколупают шахтёры.
Работяги — это вам не прощелыги-торговцы, пытающиеся нажиться на торговле контрабандой. Шахтёры не будут стрелять в тебя за свои долги. Да и долгов у них — раз-два и обчёлся. У кого есть — оплачивают сразу после конца смены.
Остальные три планеты системы — газовый гигант и пара его спутников, покрытых вечным метановым льдом, людьми не посещались.
Катер миновал маяк, регистрационное табло пискнуло, отмечая время прибытия. Визит к Климу занял чуть больше восьми часов. Отсюда десять минут — и я на базе. Значит, через сорок минут максимум я должен быть в кабинете у Крымского. Я оглядел себя — в порядке, и закурил.
Но даже уверенность в собственной правоте не приносила мне спокойствия. Непонятная тревога не отпускала.
Катер я оставил, как положено, на служебной стоянке центрального космопорта Варкуны. Вывел на полосу гравицикл, дождался техников, сделал все отметки в бумагах. Век космических технологий: сканирования отпечатка пальца хватает вместо подписи, а бумага, несмотря на свою дороговизну, не утратила актуальности. Все официальные документы обязательно дублировались: электронно и на бумаге. Лишняя морока, но управа стояла намертво: дань традиции и важность документа. Служебный катер — не личный. Всегда формальностей много. Но личный мне не нужен: слишком дорогое удовольствие на таком по работе мотаться. Гравицикла хватает.
Попрощавшись с парнями, я надел шлем. До службы недалеко — полчаса. Гравицикл слегка присел под моим весом, но сразу снова взмыл над полосой. Гравитаторы работали практически бесшумно, движок негромко мурлыкал, готовый сорвать байк с места в любую секунду.
— Покрытие не порти, байкер! — Начальник смены шутливо погрозил мне кулаком. Я улыбнулся: гравицикл не испортит — и выжал газ.
Центральный космопорт огромен, Варкуна — столица, но для служебного транспорта ЧК — отдельная территория, свой вход и въезд. Мы не пересекались с пассажирами и грузами. На этой территории — случайных людей нет. Все остальные по взлётке не слонялись.
Миновав ворота, я выехал на трассу в город.