Я хмыкнул. Ну надо же. А я-то думал, что после схватки с ириваном у меня никаких блоков не осталось. Наивный.
— Хочешь сказать, мне кто-то напялил эту самую корону на голову, и потому я всё забыл?
Я торопился спрашивать главное, но какая-то часть моего сознания, тихо млея от счастья, любовалась Марьей.
— Тогда почему я сейчас ничего не помню?
Королевна фыркнула и поджала строгие губы.
— Ты подумай, почему у тебя голова болит?
Подсказать или сам догадаешься? — тут же напомнил о себе внутренний голос.
Вот только вякни опять про неудовлетворённость, прибью…
Не угадал, — довольно хохотнул этот поганец и удрал обратно в подсознание, не оставив никакой подсказки. Зараза ехидная…
— И почему? — я пошёл по самому простому пути: думать было не только лень, но и довольно больно.
Марья вздохнула и возвела очи горе: связалась, мол, с дураком. Только вот совесть за эту наглость меня не мучила. Речь шла о куда более важных вещах.
— Потому что, сняв корону неправильно, вы оборвали связи с той памятью, которую она закрывала. Проще говоря, при взломе пароля у тебя произошёл сбой доступа в запароленный архив. А без этого доступа… — она выразительно посмотрела на меня и безжалостно озвучила итог: — У тебя много врагов, Джокер.
— И ириваны одни из. Понял, — я сложил руки за головой, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, обдумывая услышанное и вспоминая странное, мелькнувшее при драке с ириваном ощущение уверенности того, что шлюп принадлежит мне. Тайн становилось всё больше. Забавно…
Джо, не спи! — мысленный оклик Йен не дал мне погрузиться в раздумья. И в самом деле, встречи с тёмной королевной редки и коротки, чтобы тратить это время на глубокие размышления.
Рассчитывать же на что-то большее, чем разговор, и вовсе не приходилось.
К моему большому сожалению.
— Марья, — я вновь смотрел на гостью. — Что мне… — я покосился на напряжённую Даггер и поправился: — нам делать?
— Надеть корону и снять правильно. И присмотрись к ней внимательно, — королевна чуть улыбнулась и исчезла, словно её и не было.
Зато вернулась боль. Я снова закрыл глаза, положив ладони на ноющий затылок. Мне хотелось и спать, и подумать, и…
— Я к себе, — Йен встала с дивана. Вместо ответа я кивнул, не открывая глаз. Она чем-то пошуршала, свет погас, и девушка вышла из комнаты, закрывшись от меня щитами настолько полно, как могла.
Дождавшись, когда входной замок на двери еле слышно щёлкнет, я вытянулся на диване. Затылку стало легче, но думать не хотелось. Я вспоминал Марью, с трудом давя вновь проснувшиеся чувства, далеко не все носившие оттенок плотского желания. Внутренний голос благоразумно молчал, словно понимал разницу между моим отношением к Марье и всем остальным женщинам.
А я мечтал, звал и сам не заметил, как уснул.
И снилось мне, что тёмная королевна с лёгкой улыбкой присела рядом со мной на край дивана. Платье на ней было глубокого зелёного цвета.
— Что ты хочешь, Джо? — Она смотрела мягко и ласково, как никогда не смотрела при наших настоящих встречах. Я взял её ладонь в свою и поднёс к губам. Прохладная нежная кожа пахла горьким теплом.
— Тебя, — глядя королевне в глаза, я впервые озвучил своё желание. В моём сне мне всё можно. — Очень. Ты же знаешь.
Марья довольно улыбнулась. Она не кокетничала, ей просто понравилось услышанное.
— А ты нахал. Разве ты забыл, кто я?
— Не забыл, — я прижал её ладонь к щеке и потёрся, как кот о хозяйскую руку. — А кто я?
— Джокер, — Марья с улыбкой потянула руку к себе, умудрившись одним словом ответить на коварно заданный вопрос и уйти от ответа. — Ты небритый.
Чёрт… может быть… да не важно….
Я сел, не выпуская её ладони и попутно обнимая, почти прижал собой к спинке дивана.
— Джо? — она изумленно вскинула брови, подалась вперёд, намереваясь освободиться. Но я не уступил, и тёмная королевна только прижалась грудью ко мне. Через тонкую ткань платья её грудь тепло и упруго поддавалась моему нажиму, приподнимаясь и опускаясь от каждого вдоха, натягивая шелковистую ткань на затвердевших сосках. Богини не нуждаются в нижнем белье.
Марья… Господи… Я же…
— Джо-о…
Суровый взмах чёрных ресниц обдал меня ветром, а от потемневшего голоса меня пронзило так, что я едва сдержался, только тихо и медленно выдохнув сквозь стиснутые зубы. Марьюшка…
— Не отпущу… — я осторожно, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по нежной щеке, любуясь безупречными чертами лица. Мой сон. Моя мечта. Мой бред. Не отпущу….
Марья молчала, только смотрела на святотатца и богохульника в моём лице, строго сведя брови.
И я беззастенчиво пользовался тем, что меня ещё не прибили за совершенную и абсолютную наглость.
— Никуда тебя не отпущу, хоть убей… — моя ладонь скользнула ей на затылок, и пальцы зарылись в мягкие и шелковистые волосы. А я тонул в бездонном космосе её глаз, пьянел от запаха её кожи, почти касаясь нежно розовеющей щеки губами. И, кажется, окончательно сходил с ума.
— Люблю тебя… Безумно… Ты моя… Моя Марья… Не могу без тебя…
Только сейчас я отпустил её пальцы, но лишь для того, чтобы скользнуть освободившейся рукой вниз по спине на бедро и дальше, по атласу её платья.
— Марьюшка…
— Что ты делаешь, Джо? — Она почти прошептала мне в губы, в распахнутых бархатных глазах вспыхивали и гасли звёзды, а я крепко обнял её и поцеловал.
— Э-эй, голубчик, просыпайся! — воркотливый голос Абрамыча прорывался в глухую чёрноту, где было тихо и уютно, вытаскивая меня куда-то на поверхность. — Джоке-ер, подъём!
Чёрт… Что за…
Джо! Ты не охренел?! — внезапные возмущение и тревога Йен хлестнули не хуже порыва холодного ветра. Мягкое и уютное, в котором я спал, просто снесло к границам подсознания. И хотя часть меня ещё нежилась в чёрной и приятной глубине, опять закутаться в это нечто с головой, как в одеяло, уже не получиться.
— Ты что творишь?!
Не понял…
— О, процесс пошёл, — в голосе Абрамыча явное удовлетворение. Я попытался приоткрыть глаза, но тут же снова крепко зажмурился от резанувшего по ним света. Что за….
— Очнулся? — Ингвар, оказывается, тоже здесь. Вот чёрт. Это я что же, тренировку проспал?
Ещё как, — Даггер заметно выдохнула и любезно просветила: — Третьи сутки валяешься, добудиться не можем. Все параметры на минимуме. Абрамыч уж думал, ты снова в кому впал.
Ёёёёё….прст…
Значит, я опять в больничке.
Одно радует: не уволят за прогул. Нет тут такого. Только в расход. А в расход меня пока сдавать не должны…
Да и не просто ведь опоздал на час. Трое суток дрых и даже не слышал, как меня будили.
В первый раз со мной такое.
— Вставай, — в голосе Скальда, как обычно, полно льда. И рад бы проигнорировать, да нельзя…
Я открыл глаза, понял, что со своей дислокацией не ошибся, и попробовал выполнить приказ. Тело оказалось опутано датчиками и слушалось с трудом. Абрамыч же удовлетворенно смотрел на экран своего планшета и кивал, делая пометки, пока я боролся с затёкшими мышцами.
— Всё у тебя в порядке, голубчик, — выдал он свой вердикт и кивнул санитарам, чтобы снимали с меня датчики. — Со всех сторон здоров и к службе годен без ограничений. С завтрашнего дня можешь приступить к работе.
Я молча встал, чувствуя себя деревянным человеком, и посмотрел на Ингвара.
Блондин мерил меня недовольным взглядом. С одной стороны, я его понимал: боец в моём лице ему достался весьма геморройный. С другой — мне не было дела до его проблем.
Своих хватало.
Даггер с невозмутимым видом стояла возле двери. В мою сторону она не смотрела, но я и так чувствовал, что ей стало легче.