что вообще не помогало. – Чувак, что–то происходит, и если ты мне не скажешь, тогда
нам не стоит продолжать. У тебя гейский нервный срыв? Мне казалось, ты пошел бы на
это в прошлый раз. А, может, и нет. – Он нежно погладил Лейна по спине.
Целую вечность никто не касался Лейна подобным образом. Он вспомнил о
родителях и прочей ерунде. Никогда он не был так счастлив за пределами ледовой
площадки. Он не мог признаться. Не мог. Такие вещи просто… не говорят.
– Нет у меня гейского нервного срыва, – проговорил Лейн ему в плечо. Глубоко
вдохнул и перевернулся на спину. – Помнишь наш последний раз?
– Ты имеешь в виду единственный раз? Да, – ответил Джаред, опустив ладонь на
грудь Лейна. – Помню.
– Я рассказывал тебе об официантке, что подвезла меня до дома.
– Да. – Джаред явно был сбит с толку. – Не думал, что беседа вырулит сюда.
– Попытайся поспевать, Бастиан, – буркнул Лейн и уставился в потолок. – Она – мой
лучший друг.
– … Да. Прости, Атриу. Я ничего не понял. Э–м–м… ясно.
Лейн прикрыл глаза. Легче не стало. Почему нельзя было доставить пиццу вовремя
и избавить его от этой беседы?
– У меня никогда не было лучшего друга.
– Больше ссылаться на фильм у меня не выйдет. Я не помню остальных героев.
– Артекс, но он был конем. Еще была капризная гигантская черепаха, но имени не
помню. – Лейн распахнул глаза. – Ты смеешься надо мной.
Джаред понял руки вверх.
– Тебе стало бы понятней, будь ты на моем месте.
Лейн схватил Джареда за руку и вернул ее себе на грудь. Он услышал, как Джаред
резко втянул воздух, и подумал, что стремился к тому, чего не мог получить. Он попытался
оттолкнуть руку Джареда, но Джаред не позволил, и, в конце концов, они схлестнулись в
странном единоборстве, которое перетекло в реслинг. Джаред победил. Пусть он был
меньше ростом, зато был тяжелее килограмм на десять.
Лейн оказался на животе, а Джаред лежал у него на спине, что ему нравилось. Или
понравилось бы, если его не бесил проигрыш. Он любил выигрывать.
– Черт.
– Просто скажи, какого хрена происходит, Лейн.
Лейн начал извиваться – отчасти из–за того, что у него не было возможности
сбежать. Что его радовало. А, может, только в этом и была причина.
– Видишь? Теперь ты расстроен. Вот почему я молчал.
Джаред укусил его за шею. Сильно. И снова укусил. Лейн боролся, потому что было
больно, и перевернулся, оказавшись на спине. Джаред прижал его запястья к матрасу. Ох, как же он разъярился. Разозлился. Но вместо того, чтоб двинуть коленом Джареду в пах –
он был взбешен, а не глуп – или наорать или упрямо молчать, он брякнул:
– Ты реально мне нравишься.
На минуту повисла тишина. Лейн не знал, о чем думал Джаред, потому что
зажмурил глаза так сильно, что даже света не видел.
– Лейн?
– Да?
– Не мог бы ты, пожалуйста, открыть глаза и посмотреть на меня?
На выдохе Лейн распахнул глаза и ждал. Глаза Джареда потемнели, но он
улыбнулся и сказал:
– Ты мне тоже нравишься, – и нежно его поцеловал. Затем отпустил его, сел на
кровать и наблюдал за ним.
– Ох. – Лейн кивнул. Он был адски смущен, но, наверно, так и должно было быть.
Он вернул руку Джареда обратно на грудь, и они сидели в тишине, пока не раздался
звонок в дверь.
***
«Ты реально мне нравишься».
По всем поддающимся оценке критериям у Джареда был фантастический день. За
всю профессиональную карьеру он ни разу не оформлял хет–трик. И он выиграл буллиты
и был назван первой звездой матча. К тому же сопернического матча.
«Ренегадс» заняли первое место в своем дивизионе. Пусть всего на день, но
благодаря Джареду. А далее последовал отличный секс с притягательным парнем,
который считал его привлекательным и мечтал, чтоб чуть позже он его поимел. Сейчас он
поедал пиццу и запивал ее холодным пивом, а сексапильный парень сидел напротив с
торчащими в разные стороны волосами и с голой грудью. И нес долбанутые вещи, из–за
чего Джареду периодически хотелось ему вмазать. Все было прекрасно.
Но не было прекрасно, что Лейн закрывал лицо ладонями. Он помнил, как сердце
рухнуло в пятки, и продолжал мысленно повторять: «Забудь. Это просто секс. Все
неважно». Только вот было с точностью до наоборот, и, вспоминая слова Лейна «ты
реально мне нравишься», Джаред сам хотел закрыть лицо руками.
Почти тринадцать лет он избегал таких вот моментов. О, он помнил, как поначалу
было классно влюбиться. Но еще он помнил, как ужасно было все заканчивать. И на