И между прочим, вовсе не было у меня в планах Лёнчика напоить. Просто казалось — расслабится он немножко, может, поговорим как люди в кои-то веки… Ему же потом легче будет.
Ну кто мог ожидать, что механик "поплывёт" с первой же дозы?
В общем, вместо задушевных разговоров пришлось мне лыка не вяжущего Лёнчика спать укладывать, а потом ещё и по работе прикрывать.
У-фф…
Попозже я наведался в столовую. Была одна положительная сторона в том, что напряжённый, сумасшедший распорядок нынешней нашей жизни никаким графикам-расписаниям не поддавался: в столовке можно было что-нибудь пожрать всегда. В любое время суток. Вообще с питанием у нас проблем не возникало: однообразная, почти сплошь из концентратов еда хоть и навязла в зубах, зато предлагалась в достатке. А вот у пехоты, я слышал, и с этим бывают задержки, и даже с водой.
Я взял с собой котелок с горячим супом, плошку прямоугольных, похожих на детские кирпичики эрзац-котлет, остывших, но ещё вполне пригодных к употреблению, галеты. Вообще-то, выносить продукты не разрешалось — но в последнее время и на это стали смотреть сквозь пальцы, а уж договориться можно было всегда.
Добычу я тащил в каморку, стараясь не расплескать суп, и пытался припомнить, оставалась ли ещё в заначке у Тараса заварка, или нет. Кипятильник-то у него был… Я не проверял, но почему-то не сомневался, что Тарас не увёз с собой все это хозяйство. И когда дорогу заступил кто-то из летунов, первая моя мысль была все та же, о супе: не расплескать…
— Скай разбился, — сказал летун.
Я поднял голову. Джуба, скаев первый ведомый.
— Как?
— Из боя вышел, ещё вроде тянул… А до базы не долетел. По пути где-то.
— Ищут?
Джуба дёрнул головой — резко, отчаянно.
— Какое… Сказали — все. Нет сигнала.
И пошёл прочь, на ходу рубя рукой воздух, словно продолжая спор с кем-то невидимым, извечный спор, безнадёжный и бессмысленный…
Я постоял на месте. А потом двинулся дальше, по-прежнему аккуратно придерживая котелок с супом.
Ничего ведь не изменилось.
Почти…
Лёнчик уже не спал, сидел на раскладушке, обеими руками придерживая голову, таращился старательно куда-то в пол. По перекошенной физиономии было видно, как ему хреново, но по крайней мере он уже хоть что-то соображал.
— Иди поешь, — позвал я, выставляя принесённое на столик. — Легче станет, проверено.
— Не могу.
— Через "не могу".
— Вытошнит, — вздохнул он обречённо.
— Уже не вытошнит. Иди хоть супа похлебай, я сейчас чай поставлю.
Лёнчик дотащился-таки послушно до столика. Долго отдувался, с отвращением созерцая суп, первую ложку запихнул в себя с трудом, а потом дело вроде пошло.
— Ну вот видишь, — кивнул я.
Чайник оказался на месте, заварка тоже. Я бухнул в кружку примерно треть брикета — не чифир, но взбодрит хорошо.
Лёнчик спросил, откладывая ложку:
— Почему ты со мной возишься, Данил?
Ну, хотя бы не "выкает" уже.
Я заметил:
— Хочешь верь, хочешь — нет, но я не собирался тебя спаивать. Надо было предупредить, что ты на спиртное слаб.
Он вдруг улыбнулся жалобно.
— Так откуда ж я знал. Дома у нас как-то не принято… Крепче вина…
— Почему ж не отказался?
— Побоялся, — честно признался он.
И добавил:
— Ты мне первый раз предложил… Неудобно…
— Леонид Батькович… — протянул я, сливая заваренный чай в другую кружку. — Как тебя вообще-то сюда занесло?
Он ответил серьёзно и внушительно:
— Из-за женщины.
История его оказалась незамысловатой. Лёнчик вырос в семье университетского ректора и преподавательницы математики, сам окончил техникум, потом университет, устроился на скромную, но перспективную работу в государственный НИИ космоатмосферной техники. Копил потихоньку материал на диссер. Влюбился, больше года преданно ухаживал за своей пассией. Планы строил, квартирку присмотрел по средствам… Ничто не предвещало бури. Наконец решился сделать предложение. А дама возьми да и скажи ему: "Лёнчик, ты замечательный, мне с тобой чудесно, но для замужества нужен все-таки человек понадёжней. Добытчик, опора, сильное плечо. Ты же плывёшь по течению, засел вот на свою институскую зарплату, второй год о машине мечтаешь — и то заработать не можешь. А семья, Лёнчик, дело серьёзное…" Обломала, в общем. Лёнчик решил доказать, что он мужчина и добытчик, и завербовался на Варвур.
Я спросил: