Я обещал занести эту историю в анналы.
– Сделано!
А меня
Еще вспомнилось. Ближе к полуночи Лена с Хоккой провожает меня до пересечения 5-й Красноармейской и Московского проспекта. На углу прощаемся. Мы подшофе. Хокка прыгает вокруг. Склоняюсь и целую его в крутой лобик и, еще не успев разогнуться, слышу негодующий возглас Лены «А меня?!»
11. 02. 2011
Тогда Лена еще говорила
Сейчас (13 февраля) по «Эху Москвы» (хорошо, что рано встаю) прослушал (с 8.30 до 9) интервью Майи Пешковой с Юрием Кублановским по поводу «годовщины» смерти Лены.
Эта пискля Майя почему-то сказала, что Лена умерла 11 февраля. Да она еще месяц прожила!
Я прекрасно помню, что рассказывал ей, приехав домой вечером 23 февраля с дня рождения Сашки Горнона (а мы тогда условились, что буду звонить ей два раза в сутки, утром и вечером, проверять, жива ли), как какая-то дама лет тридцати вдруг пожелала познакомиться со мной, стоя рядом на эскалаторе. Учитывая скорбное обстоятельство болезни Лены, я не было расположено к полуночному флирту. Но это существо назойливо протягивало руку. Валентина, сказало оно. Я вынужденно протянуло ему свою. Оно вдруг склонилось над ней и быстро, как кошка, облизало кисть. Что вы делаете, изумилось неприятно пораженное я.
А священникам-то каково…
Господи, Лена тогда еще говорила.
Тайна
А Кублановский рассказывал все вроде бы правильно, но как-то пошловато. Он произносил слово «чудо» вяло, приземленно.
И дело тут не в пафосе, а в тайне, которой была Лена. Может быть, она была не совсем человеком, не совсем женщиной, не совсем поэтом.
Она была чем-то б?льшим.
Она была тайной.
13.02.2011
Однозвучно гремит колокольчик
На той неделе позвонил Саша Горнон и сказал, что умер Абрам Юсфин. Он был на панихиде в Союзе композиторов. Я хорошо помню этого музыковеда с коровьим колокольчиком на шее. Однажды у меня на Исаакиевской мы записывали на плохой магнитофон что-то совместное, авангардное, еще и с моим малолетним сыном Левой.
…Где теперь эта запись?
Еще он вступил третьим (по русскому обычаю) в переписку Натана Эйдельмана с Виктором Астафьевым по еврейскому вопросу
…Кто теперь об этом помнит?
... А тогда все читали, кипели.
Фуета фует.
…Однозвучно звенит колокольчик.
21.12.2011
Реприза
Где-то прочитал, как некоего человека спросили, а вы не стали под старость верующим? Он ответил: Слава Богу, нет.
Этот оксюморон вдруг пробудил во мне вопрос, который удивил своей новизной. В я его еще не возникало.
А верит ли Бог в меня?
То есть, что мое я для Него?
Как это, сказал Беккет.
Или пошутим с Гете, – страдания солнечного зайчика.
Можно еще вспомнить репризу клоуна Олега Попова.
Шарман, шаман
В «Письмах в Сигейск» (книга писем Н.И. Харджиева к Сергею Сигею) Николай Иванович нечаянно роняет определение: «Поэт – существо крестовидное».
И я недавно поняло его буквально, как схему, как чертеж.
– Горизонталь – это обычная человеческая жизнь, которую переживает каждый. А вертикаль, перечеркивающая эту обыденность, отражает метания (корчи) духа, земные корни и небесную крону.
Кроме всеобщих рождения и смерти, поэту надо вынести в себе дихотомию твари и ангела.
Его опыт парадоксален.
Он уже никогда не жив.
Он еще никогда не мертв.
Его крест пульсирует.
Поэт четырехмерен.
Шарман, шаман!
Я-беда
Сумеет ли я переплыть эту толстую тетрадь-книгу. Чистых страниц пока еще больше, чем исписанных.
Хождение за три моря.
«Утром три».
Тригонометрия ментальных блудней.
Мозги на пенсии.
Я-беда
22.02.2011
Тригорину
Сюжет для небольшого рассказа: я просыпается и не обнаруживает себя.
Ты есть то.
Тат твам аси.
Ах, как кружится голова
Как представить эти цепочки молекул, что образуют наше тело.
Они движутся.
Идем дальше. Созерцаем с Демокритом атомы.
Они движутся.
Потом электроны в атомах.
Они тоже движутся по орбитам.
Все в этой матрешке нас движется.
И в матрешке всего (земля, солнечная система, галактика и т.д.) все движется.
Этим большим вальсом дирижирует Штраус. Это я читаю огромную книгу Жака Ле Ридера. «Венский модерн и кризис идентичности» (СПб, 2009).