[VI, 295-303, пер. В. Брюсова].
По Вергилию, Ахеронт - приток Коцита, а Коцит вытекает из Стигийских болот. Эту географию рек преисподней с некоторыми вариантами мы находим и у Платона /E. Norden. P. Vergilius Maro Aeneis, Buch VI. BdДБВ+ОФBF@+ОД. 200-221/. В поэме Данте Харон стал бесом. Данте превратил в "нечистую силу" и других полубогов античной мифологии. У Вергилия встречается также сравнение душ с осенними листьями и с перелетными птицами:
Множество так в лесах при осени холоде первом
Падает листьев увядших, иль к брегу с пучиной широкой
Множество так налетает птиц, когда зимнее время
Гонит их через Понт...
["Энеида". VI, 309-312, пер. В. Брюсова].
В! основе своей образ птиц-душ восходит к поэзии Гомера. См. у Софокла "Эдип-царь":
Посмотри на людей, - как один за другим
Быстрокрылыми птицами мчатся они
Огненосного мора быстрей
На прибрежья закатного Бога
[Ст. 179-182, пер. С. Шервинского].
Сцена переправы через Ахерон у Вергилия выдержана в элегическом духе; у Данте преобладает трагическое начало. Элегический лад слышится в прекрасном переводе александрийским стихом этого эпизода, сделанного в начале ХIХ в. Авраамом Норовым:
Как осенью листы, ветрами отторжены,
Печально падают, друг за другом виясь,
Пока с ветвей земле не будут возвращены,
Так и толпа сынов Адамовых влеклась
Желанием преплыть на берег бесприютный;
Так хоры птиц летят, на зов одной прельстясь,
И се плывут они водою адской, мутной,
И прежде, нежели на тот ступили брег,
По сей стране стоит уж новый род преступный.
136 И я упал, как тот, кто схвачен сном. - В нескольких местах "Божественной Комедии" Данте говорит о сне или беспамятстве, которое его охватывает, когда душа его не в силах выдержать ужасных явлений. Происходит как бы сон во сне. В конце IV песни "Ада" Данте лишается чувств от блеска красной молнии. Данте пробуждается при звуке грома на другой стороне реки Ахерон, в пределах античных праведников Лимбе.
Песнь пятая
28-49 Я там, где свет немотствует всегда... - Души осужденных во втором круге несутся в нестихающем вихре.
50-51 И я сказал: "Учитель, кто они?... Начинается длинное печисление героев и героинь древности, а также средневековых романов. Оно является как бы поэтическим введением в скорбную повесть о Паоло и Франческе.
52-60 Он отвечал: "Вот первая... - это Семирамида, царица Ассирии и Вавилона, прославившуюся необузданным сладострастием.
61-62 Вот нежной страсти горестная жрица... - Дидона, царица Карфагена, покончившая с собой из-за любви к Энею.
64 Елена, - жена Менелая, похищенная Парисом, была причиной десятилетней троянской войны. 66 Ахилл - главный герой "Илиады" Гомера. Он дал увлечь себя в ловушку троянцам из-за своей любви к Поликсене, дочери Приамы, царя Трои.
67 Тристан - рыцарь Круглого стола, влюбленный в Изольду, жену своего дяди, короля Марка. В одной из версий и Тристан, и Изольда погибают, так как не могут житьдруг без друга.
73-81 Я начал так: "Я бы хотел ответа от этих двух... Следует знаменитый эпизод о Паоло и Франческе. Франческа да Римини была дочерью Гвидо да Палента старшего, сеньора Равенны. Ее выдали замуж обманом за хромого и уродливого синьора Римини по политическим расчетам. На бракосочетании вместо хромого Римини присутствовал его брат Паоло, молодой и красивый. Франческо и Па- оло полюбили друг друга. Синьор Римини убил обоих влюбленных.
107 Каина - первый пояс девятого круга Ада; там находятся убийцы и предатели своих родных и близких.
116-117 "Франческа, жалобе твоей Я со слезами внемлю... Данте начинает эту песнь растроганный; он пользуется самыми нежными красками; он преиполнен состраданием ко всем влюбленным; он вне себя, он потерян; он не может сказать Франческе ни слова, не плача при этом; под конец он падает как мертвец. Данте - мучительное эхо Ада, живой человек, который несет вниз человеческое сердце и делает глубоко человечной поэзию невидимого царства".
127-128 В досужий час читали мы однажды о Ланчелоте сладостный рассказ... Рассказ о Ланчелоте Озерном и о его любви к Джиневре, жене короля Артура. Романы Круглого стола были любимым чтением Данте.
137 Галеото - Сенешаль Галеото содействовал любовной связи королевы Джиневры и Ланчелота. 142 И я упал, как падает мертвец. - Данте лишился чувств от сострадания к прекрасной Франческе, от сознания собственной греховности, устрашенный силою адского вихря, кружащего души осужденных.
Песнь тридцать четвертая
1-9 Vexilla reqis prodeunt (inferni)... "Приближаются знамена царя (Ада)" - начало известного латинского гимна Венанция Фортуната, епископа Пуатье (Y1 в. н. э. ). Гимн этот исполнялся в страстную пятницу в католических церквях. Знамена обозначали крест. Данте добавил - inferne (Ада) от себя., т. е. здесь "знамена" - шесть крыльев Люцифера, в царстве которого искажаются и нарушаются все Божественные установления. Вместо Люцифера сказано Он чернеет, Он виден. Крылья Люцифера уподоблены крыльям мельницы в тумане.
10-15 Мы были там... - Поэты вступают в четвертую зону Коцита - Джудекку, названную поимени Иуды, предавшего Христа. Грешники в этой области глубоко вмерзли в лед, одни лежа, другие стоя вверх и вниз головой, а некоторые согнувшись в дугу, так что ступни прикасались к лицу. Те, кто предал своих благодетелей или людей, сделавших им добро, равных им по званию и достоин- ству, - лежат; стоят вниз головой те, кто предал высших по положению, вверх головой те сеньоры, которые предали своих подданных; изогнуты предавшие как высших, так и низших. Так толкуют древнейшие комментаторы "Божественной Комедии".
16-36 Данте и Вергилий видят, наконец, вблизи гигантскую фигуру, вмерзшего в лед до пояса Люцифера, перед которым малыми кажутся гиганты, охраняющие нижний колодец Ада. Вергилий назы- вает его Дитом, одним из античных имен повелителя Преисподней. Данте говорит со скорбью и ужасом о том, как дивен и прекрасен был когда-то столь безобразный ныне Люцифер, и называет его пер- вопричиной зла. Люцифер в Аду скован льдами, подчинен Высшей силе, навеки побежден. Он занимает центральное место в мирозда- нии - т. е. абсолютное зло находится в самом средоточии Вселен- ной, и в центре мира - вечный холод и ужасающее уродство. Ко- цит также означает дно души, а не только средоточие мира. За- мерзсшие души как бы смешиваются со льдом, теряют индивидуаль- ность, которая все же прорывается порой сквозь ледяную кору, как в знаменитом эпизоде с Уголино.