— Как мы поступим с ним, командир? — спросил Аслан.
Дениев пристально вгляделся в Могилевского, затем произнес:
— Вряд ли этот человек читал священные книги своего народа, иначе бы он знал, что их Бог заповедовал: «Око за око, зуб за зуб». Он издевался над тобой, но оставил тебе жизнь. Будет справедливо, ежели ты проделаешь с ним то же самое.
В глазах Аслана сверкнуло торжество, он на мгновение опустил пистолет, и тут Иван внезапно бросился на него.
Одной рукой Могилевский успел перехватить боевику руку с пистолетом, а другой тем временем нанес сильный удар в солнечное сплетение. Сержант никогда не занимался спортом профессионально, но за долгие годы практики он научился наносить некоторые удары не хуже опытного боксера. Террорист согнулся пополам, и Иван вырвал оружие из его сведенных пальцев. Ощущение холодной стали придало Ивану уверенности. Дорога была каждая доля секунды. Иван навел пистолет на Дениева:
— Руки вверх, ублюдок! И скажи своим бандитам, чтобы они стояли смирно, а то пристрелю!
Чеченец еще раз посмотрел на Ивана своим оценивающим взглядом, который его так раздражал, и, к удивлению Могилевского, коротко рассмеялся:
— Ну сколько раз повторять, что мы не бандиты, а солдаты! Мы всего лишь выполняем свой долг, и каждый из нас готов, если нужно, погибнуть, чтобы добиться успеха операции. А убивать меня не советую. Застрелишь ты меня или нет, тебе не уйти, и ты сам это прекрасно понимаешь. Так что бросай оружие и сдавайся. Жизнь обещаю.
Лицо Дениева было совершенно спокойным, Могилевский тщетно пытался найти на нем малейшие признаки страха. Создавалось впечатление, что роли не изменились и он остается охотником, а Иван — всего лишь затравленной дичью.
— Мне терять нечего! — крикнул Могилевский. — В последний раз говорю — руки за голову и вперед!
— Хорошо, — неожиданно согласился Дениев.
Иван внутренне возликовал — все-таки чеченец испугался! А ведь изображал из себя эдакого бесстрашного героя, мразь черножопая! Полковник тем временем заложил руки за голову и медленно поднял ногу, очевидно, собираясь двигаться вперед. А в следующее мгновение Ивану показалось, словно Дениев внезапно уменьшился в росте. Пригнувшись, он молниеносно развернулся на пол-оборота и резким и точным движением дотянулся мыском ноги в тяжелом военном ботинке до руки Могилевского, сжимавшей оружие. Пистолет, сверкнув в лучах закатного солнца, упал в пыль. Сержант вскрикнул от боли и бросился бежать. Дениев тем временем снова выпрямился и торжественно сказал:
— За покушение на убийство гражданина Ичкерии по закону военного времени обвиняемый приговаривается к высшей мере наказания.
Но Иван, бежавший изо всех сил прочь и поскальзывавшийся в придорожной пыли, едва слышал его слова. В ушах его звенело, пот застилал глаза, а в голове колотилась одна совершенно бестолковая мысль: «Зря я так спешил на этот автобус. Лучше бы поезд опоздал еще на полчаса или чертов водитель оказался бы менее участливым».
Это было последнее, о чем успел подумать Могилевский. А в следующее мгновение широкое лезвие полковничьего ножа со свистом рассекло воздух и вонзилось ему в шею чуть пониже основания черепа. Сержант коротко, по-заячьи вскрикнул и, раскинув руки, упал в редкую траву в тридцати метрах от дороги. С момента начала захвата автобуса прошло пятнадцать минут.
ГЛАВА 2
Московский аэропорт Быково, для тех, кто там не был, — это засиженная мухами стекляшка размером со стандартную хрущобу, только двухэтажную. Внутри нее находятся три или четыре грязные скамейки и несколько ларьков, в которых можно получить у продавщицы (если удастся ее разбудить) пару холодных сосисок с бутылкой теплого пива. Если каким-то чудом на местную взлетную полосу, больше похожую на давно небритое футбольное поле, приземляется самолет, то бабушка-вахтерша (почему-то в аэрофлотской форме) снимает запор — веревочку с крючком — и пропускает прилетевших внутрь аэропорта и дальше — либо на автостоянку, либо на электричку. Дверь таможни такая узкая, что с двумя баулами человек еще кое-как протискивается, а вот с тремя уже вряд ли. Но пассажиры не жалуются. А те, кто жалуется, летают не в Быково, а в Шереметьево-2, и не из Краснодара, а из Вашингтона. Но компания, срочно прибывшая сегодня в аэропорт в ожидании спецрейса на Назрань, явно чаще летала в Вашингтон, чем в Краснодар. Ибо это была сборная журналистов крупнейших московских изданий. Их материалы о светских тусовках, клубной жизни и скандалах поп-звезд весь город читал запоем. А на Кавказ они летели, потому что там, как оказалось, почему-то шла война.