Я больше не мог — сидеть здесь и говорить о ней, словно мы находились на каких-то поминках. Хватит с меня!
Ди сделала небольшой вдох — верный признак того, она немного расслабилась.
— Мне жаль, что я была так сурова с ней. Я имею в виду, что должна была бы показать ей, что она могла по-прежнему доверять мне. Если бы я могла понять это раньше, то тогда… Ну, ты знаешь, что я имею в виду. Так было бы лучше для всех. Я ненавижу даже мысль, что, возможно, никогда… — Она замолчала, но я понял, что Ди недоговаривала. Возможно, она никогда больше не увидит Кэт снова.
— Я даже спрашивала ее перед выпускным, боится ли она возвращаться на «Маунт-Уэзер».
Мою грудь сжало, словно кто-то сдавил меня в медвежьих объятиях.
— Что она сказала?
— Она призналась, что боится, но, Дэймон, она была такой храброй. Она даже рассмеялась, и я сказала ей… — Ди уставилась на свои руки, на ее лице отразилась боль. — Я попросила ее быть осторожной и позаботиться, чтобы вы с Доусоном были в безопасности. И она ответила, что позаботится о вас, и она выполнила свое обещание.
Господи!
Ладонью я потер грудь — там, по ощущениям, образовалась дыра размером с кулак.
— Но прежде чем я попросила ее об этом, она пыталась поговорить со мной об Адаме и обо всем остальном, но я не захотела ее слушать. Она хотела загладить свою вину, но я продолжала отталкивать ее. Наверное, она ненавидела меня…
— Конечно нет. — Я пристально посмотрел на Ди. — Она не ненавидела тебя. Кэт понимала. Она знала, что тебе нужно время, и она… — Я вскочил, неожиданно испытав потребность убраться и из этой комнаты, и из этого дома и отправиться в путь.
— У нас же еще есть немного времени, — тихо и просительно проговорила сестра… и слышать это было чертовски больно. — Правда?
Гнев вспыхнул во мне, и мне потребовалась вся моя воля, чтобы не наброситься на нее. Потому что каждая лишняя минута, проведенная в этом доме, воровала это время у Кэт. Несколько раз глубоко вдохнув, я все же задал вопрос, хотя не был уверен, что хочу получить ответ.
— Ты виделась с ее мамой?
Ее глаза наполнились тоской.
— Виделась.
Я поймал пристальный взгляд моей сестры и удержал его.
— Расскажи мне.
По выражению ее лица я понял, что ей меньше всего хотелось говорить об этом.
— Полицейские толклись в ее доме весь день после того… как вы вернулись назад. Я разговаривала с ними и потом с ее матерью. Полиция считает, что вы двое сбежали. Или, по крайней мере, так они сказали ее матери, но я думаю, что один из них был подставным. Он был слишком строг.
— Ну конечно, — пробормотал я.
— Впрочем, ее мама не поверила в это. Она знает Кэти. И Доусон старался не привлекать внимания к себе и к Бет. Это показалось бы подозрительным любому, у кого есть хотя бы пара извилин в мозгу. — Она немного откинулась назад, сложив руки на коленях. — Было действительно тяжело. Ее мама была так расстроена. Могу сказать, что она думает о худшем, особенно после «исчезновения» Уилла и Кариссы, — добавила Ди. — Она действительно в ужасном состоянии.
Вина взорвалась, как картечь, оставляя во мне дюжины дыр. Мама Кэт не должна была проходить через это — не зная, что случилось с дочерью, и бояться худшего.
— Дэймон, не оставляй нас. Мы найдем способ вернуть ее, но, пожалуйста, не оставляй нас. Пожалуйста.
Я молча смотрел на сестру. Я не мог давать обещаний, которых не намеревался сдерживать, и она уже поняла это.
— Я должен идти. Ты знаешь. Я должен вернуть ее.
Ее нижняя губа задрожала.
— Но что, если ты не вернешь ее назад? Что, если ты останешься там?
— Тогда, по крайней мере, я буду с ней. Я буду там ради нее. — Я подошел к сестре и взял ее лицо в ладони. Слезы покатились по ее щекам, потом по моим пальцам. Я терпеть не мог, когда она плакала, но еще больше я ненавидел то, что случилось с Кэт. — Не волнуйся, Ди. Не забывай — это же я. Ты знаешь, как чертовски здорово я умею выпутываться из разных ситуаций. И ты знаешь, что я вытащу ее оттуда.
И ничто в этом мире не остановит меня.
Глава 3
Кэти
Поразительно, но мой мозг все еще функционировал. Наконец я смогла сделать что-то нормальное — переодеться в чистую одежду: в черные спортивные штаны и серую хлопковую рубашку. Соответствие одежды, вплоть до нижнего белья, моему размеру пугало.
Словно они знали, что я приду.
Словно шпионили не только за мной, но и за моей одеждой.
У меня просто руки чесались разнести здесь все. Но я понимала, что меня сразу же утихомирят распыленным ониксом и струей ледяной воды, поэтому сосредоточилась на изучении своей камеры. Ох, простите. Моего жилища, как напомнил мне доктор Рот.
Размером она была примерно с номер в отеле: почти 25 квадратных метров или около того. Пол под моими босыми ногами был покрыт холодной плиткой. Но моя обувь куда-то делась. У самой стены стояла двуспальная кровать, возле нее примостился крошечный журнальный столик, комод и телевизор были вмонтированы в стену. На потолке виднелись внушающие страх точки боли, но шлангов для воды в комнате не оказалось.
А напротив кровати была дверь.
Я дотронулась до нее кончиками пальцев и осторожно толкнула, ожидая, что на меня брызнут ониксом.
Однако ничего не произошло.
Это была крохотная ванная комната, в которой я обнаружила еще одну дверь, на сей раз запертую.
Развернувшись, я вернулась в спальню.
По пути в камеру не случилось ничего примечательного. Из комнаты, в которой я очнулась, мы вышли в коридор и сразу сели в лифт, двери которого открылись прямо напротив того помещения, где я находилась сейчас. Мне даже толком не представилось шанса осмотреться, чтобы понять, есть ли рядом еще такие же комнаты.
Держу пари, их там было много.
Не представляя, сколько сейчас времени, ночь или день, я дотащилась до кровати и стянула с нее коричневое одеяло. Потом я забралась на нее, прислонилась спиной к стене, подтянув ноги к груди, закуталась в одеяло до подбородка и устроилась лицом к двери.
Я устала — устала каждой клеточкой. Веки отяжелели, от неудобной позы все тело ныло, но мысль о том, чтобы уснуть, невероятно пугала меня. Что, если кто-нибудь придет, пока я сплю? Вероятность этого была велика. Дверь заперта снаружи, то есть я полностью зависела от их решений.
Борясь со сном, я сконцентрировалась на тысяче вопросов, вертевшихся в голове. Доктор Рот, словно располагая секретной информацией, заявил, что именно Лаксены развязали войну, которая началась бог знает сколько времени назад.
Но даже если это так, имеет ли это значение теперь? Не думаю. Не сейчас, когда нынешнее поколение Лаксенов не имеет никакого отношения к тому, что, возможно, планировали их предки. Если честно, я даже не понимала, почему он заговорил об этом. Чтобы показать, как мало я знаю? Или здесь скрывалось нечто большее? И что происходит с Бетани? Была ли она на самом деле опасна?
Я потрясла головой. Даже если Лаксены начали войну сотни или тысячи лет назад, это не значило, что они были злом. И если Бетани опасна, то вероятно, именно из-за того, что с ней сделали. Я не собиралась позволить втянуть себя в эту ложь, но признаюсь, услышанное расстроило меня.
В голове роились и другие вопросы. Как долго они собирались держать меня здесь? Как же школа? И моя мама? Я подумала о Кариссе. Неужели ее тоже заперли в месте, подобном этому? Я же так и не поняла, завершилось ли ее мутирование и как она вообще попала в такую историю. И кстати. Люк, невероятно умный и даже немного пугающий подросток-гибрид, который помог нам забраться внутрь «Маунт-Уэзер», предупредил, что я могу никогда не узнать, что случилось с Кариссой.
Как жить с этим дальше? Не получив никаких объяснений тому, почему подруга оказалась в моей спальне и самоликвидировалась. А если я закончу так же, как она, или как бессчетное множество других гибридов, похищенных правительством, что будет с моей мамой?