Слезы брызнули из голубых глаз, превратив и без того яркий их блеск в ослепительное сияние. Со всем, загнанным в глубины памяти желанием и детской любовью к главному человеку в своей жизни, Юки крепко-крепко обняла отца и уткнув лоб в белый треугольник сорочки, заплакала от всей души. Слезы толчками выходили из глаз, катились по щекам и, падая на волосы, растворялись в них. Спустя примерно минуту, девушка подняла, наконец, полные искрящимся счастьем синие льдинки и посмотрела на отца. Кенши улыбался. Он нежно смахнул с мокрых ресниц дочери хрустальные бусинки, радужно блестящие в освещении кабинета. Ю-чан часто заморгала, рассмеявшись искренним, детским смехом.
— Привет, маленькая! Ты наверно думала, старый дурак совсем разучился испытывать чувства? — по-японски нежно сказал Кенши.
— Привет, пап! — Юки обрадовалась этой перемене, вслед за отцом переходя на родной язык, — подумать только, я даже и не подозревала, что так соскучилась!
— Скучать — это удел бездельников и стариков, так что оставь это мне!
— Ну ты точно не бездельник, пап! Да и про старика, я бы поспорила, — с утрированным сомнением ответила Юки, щупая отца за объемный и весьма твердый бицепс.
— Ну хорошо, — сказал после небольшой паузы Кенши, выпуская дочь из своих объятий, — вижу ты успокоилась, хорошо. Разумеется, я хотел видеть тебя срочно не просто так. Пойдем.
Юки быстро вытерла остатки слез и последовала за отцом к большому овальному столу в центре кабинета.
— Нам повезло, сейчас обед, поэтому время есть.
Юки посмотрела на экран телефона — действительно был обед. Потом увидела чуть выше и прямо напротив большие белые часы. Тагава-чан улыбнулась и хлопнула себя по лбу. Удивительно насколько изменчиво настроение человека, в особенности если этот человек — молодая девушка.
— Да, да! Часы все там же. Если бы ты почаще навещала отца, то скорей всего не забыла бы про них, — добродушно проворчал Кенши, отошедший в дальний угол кабинета, где был небольшой буфетно-кофейный уголок, — хочешь чего-нибудь? Чай, кофе? Есть печенье.
— Кофе и печенье. Черный, без сахара, пожалуйста! Умираю хочу спать, если честно!
Это было правдой.
Зашипела кофе машина, превращая пар под давлением и горький порошок в культовый напиток. Тагава-сан быстро и ловко разлил свежеприготовленный кофе по чашкам, выложил печенье на белоснежную тарелочку, сервировал все это на поднос и подал к столу. Юки схватила печеньку, откусила. Крошки брызнули на стол, девушка прыснула со смеху, прикрыла рот ладошкой, облизнула губы и отпила немного из белоснежной чашки.
— Не подавись ты! — Кенши положил голову на ладонь и смотрел на дочь с теплотой, излучать которую способны, пожалуй, только родительские глаза — обед конечно не бесконечен, но времени у нас достаточно. Да и говорить долго я не намерен.
— Я слушаю, — Юки моментально, в тон отцу, переключилась с шуток на деловой лад.
— Как вы долетели?
— Вы? В смысле мы? А кто?.. — черные бровки девушки удивленно поползли вверх.
Кенши-сан вместо ответа внимательно посмотрел дочери прямо в глаза и слегка изломил губы в снисходительной усмешке.
— Ну да… Кого я тут обманываю? Разумеется, ты все знаешь. Скажи, пап, вот мне просто интересно, сколько человек у тебя в аэропорту? Или не человек, роботов может, я не знаю!
— В каком из? — Кенши продолжал неотрывно глядеть дочери прямо душу, прожигая ту самым сердечным теплом.
— Понятно… Ладно, пусть это был риторический вопрос.
— Так кто он? Тот, с кем ты прилетела?
— Оооооой!.. Его зовут Илья, он русский.
— Его зовут Илья, и он русский… — бизнесмен задумчиво процитировал дочь, — и это все?
— А что ты хочешь услышать?
— Кто он лично для тебя, как вы познакомились, что ему здесь нужно? Короче я хочу, чтобы ты перестала прикидываться дурочкой.