Небоскребы расплескивали пляшущее солнце по зеркальной поверхности своих стекол, пока то весело убегало в зенит. Казалось даже эти серые исполины вибрируют от рвущей на части непривычное сознание, бешенной энергии самого большого мегаполиса Земли. Илье стало дурно. Сейчас, вынужденный вести эту безумную, КАЖДОДНЕВНУЮ для большинства этих людей гонку, мозг его отказывался понимать, как ему предстоит проворачивать, возможно, самый важный взлом в своей жизни и теневой карьере. По краешку плавящегося разума, капелькой стекающего пота блеснула мыль о том, что ведь все эти героические труженики токийского муравейника еще даже не приступили к своим обязанностям. Для большинства из них рабочий день еще даже не начался! Им только предстоит еще высидеть 8 или 10 часов в пиковой концентрации, в напряжении своих творческих и физических сил.
Как ни странно, именно эти размышления над участью жрецов бога корпораций и финансов, придали Илье сил, заставив подумать о том, что если настолько многое доступно этим скромным титанам капитализма, то он просто не может быть настолько хуже и слабее их. Сжав сильнее маленькую ручку Юки, он глубоко вдохнул и прибавил шагу, входя в ритм всеобщей вибрации и движения, позволяя этой волне вынести себя на свой гребень.
Откуда-то слева возникла тележка с фастфудом. Ловкая Тагана-чан, мгновенно отстыковавшись от потока, остановилась, обозначив собой самое начало тотчас зародившейся очереди.
— Ты наверно умираешь от жажды, дорогой? Я знаю, это — она обвела пульсирующую от спешащих людей улицу рукой, — с непривычки может показаться… хах! Скажем, изнуряющим!
— Детка, ты просто читаешь мои мысли, — солеными губами Илья ткнулся в вишневую помаду, — как раз мечтал о холодной бутылочке.
— Фея — исполнительна желаний, всегда к вашим услугам!
Коротко переговорив с продавцом по-японски и проведя телефоном над специальным терминалом, Юки получила ту самую, запотевшую холодом пластиковую бутылочку из горячечных грез, перегревшегося хакера. Разом опустошив добрую треть литрового сосуда, Илья поблагодарил свою спасительницу и предал бутылку ей. Девушка сделала всего пару глотков, вернула воду обратно.
— Ну что за чудо женщина! Даже пить ей практически не нужно.
— Повезло тебе, что сказать. Ладно, пошли, тут уже недалеко. Покажу тебе кафе одно хорошее рядом, там меня и подождешь.
— Веди, отдаюсь всецело воле твоей, о, госпожа — спасительница!
— Пошли, придурочный, — на щеках госпожи-спасительницы на короткий миг показались фирменные, милейшие ямочки.
Пройдя еще несколько сот метров, влекомые потоком людской массы, повернув направо, а потом сразу налево, Юки и Илья вышли к знакомой небольшой площади, дельтой реки, проистекающей прямо из тротуара.
— Ладно, дорогой, я пошла! — обернулась Тагава-чан к Илье, стоя возле парадного крыльца небоскреба, — пожелай мне чего-нибудь!
— Ни пуха, к черту! — сам же и ответил Бельштейн за девушку, ведь ответ на это пожелание она вряд ли знала, — дай я тебя обниму, ты шикарна, я люблю тебя.
Илья сам не заметил, как сказал это. Слова вырвались на свободу помимо его разрешения и воли, словно больше не силах томиться внутри. Японка очень тесно и нежно прижалась к мокреющему все больше с каждой новой минутой, проведенной на солнце Илье.
— Думала уж и не скажешь, — прошептала она ему на ухо, — спасибо! Я тебя тоже, ты знаешь. Даже не представляешь насколько это придало мне сейчас сил!
— Ты давай, только главное не расслабляйся!
С этими словами Илья спустил руки ниже, нашел крепкую попу под атласным шелком брюк, пожал ее на прощанье, и одним быстрым и незаметным движением приклеил пластырь микрофона под подкладку, между задними лацканами пиджака.
— Все удачи! — добавил он.
Пара рассталась и хакер, поудобней поправив свой вечный рюкзачок, отправился в указанное кафе заниматься привычным делом.
Пройдя внутрь и поприветствовав кивком головы девушку-администратора в ответ на самую кавайную и добродушную улыбку, хакер разместился за столиком в дальнем, скупо освещенном конце зала. Яркий свет мешал ему работать всегда, сколько он себя помнил. Кафе было оформлено чертовски интересно и необычно, по крайней мере для самого центра делового Токио. Интерьер был выполнен в ярких, безумных, инопланетных красках. Эти краски, под толстыми черными контурами и резкими штрихами других цветов, складывались в превосходные фигуры героев и героинь в самых разных позах. Первая ассоциация была с американскими супергоройскими комиксами, но затем он вспомнил про анимэ и ее статическую разновидность мангу — и все встало на свои места. Еще более диким было видеть здесь солидных дяденек, стоящих в очереди за бенто к обеду. Но не все из них стояли в очереди, были и счастливчики, которым флекс-график позволял просто приземлился на минутку другую и выпить чашечку кофе перед скучной работой в этом вихре цветов, образов, резких рубленных линий и огромных девичьих глаз.