Нет! Что-то мешало приступить с чистой совестью к делу всей его жизни, к его опус магнум. Илья прислушался к себе. Да, разумеется, это было волнение вместе со своим извечным спутником — непреодолимым желанием закурить. Вот именно этого дымного, вредного для здоровья ритуала и не хватало. Внутри кафе курить нечего было и думать, поэтому быстро поскидав обратно в рюкзак, разложенные было на столике гаджеты, Илья промчался на выход мимо миленькой администраторши, бросив что-то в духе нетленного I’ll be back.
Так… Что-нибудь изменилось под жарким Токийским солнцем, пока он наслаждался блаженной прохладой?
Нет, все было по-прежнему. Люди продолжали течь одним потоком, не думая останавливаться и на секунду. Эффект от курения среди этой и постоянной спешки будет мизерный, а значит, нужно найти местечко потише. Оглянувшись по сторонам, Илья обратил внимание на узкий проходик, ведущий, очевидно, в подворотню за сей дружелюбный гиковский притон. Бочком протиснув себя в кирпичную лазейку среди монолита городской скалы, фрилансер оказался на задворках Токио. Мало кто из туристов мог похвасться, что был здесь. Вот и задний вход кафе. Возле него стоят жестяные мусорные баки, пара пакетов, аккуратно завязанных и совсем не вонючих. Созерцая приунывшие, ожидающие своей участи мешки, хакер вспомнил, что с вывозом мусора в Японии есть некоторые вопросы. По крайней мере, так говорил один блогер в одном из выпусков про эту страну. Стало быть, так и есть — вот оно, доказательство.
Юниты вытяжек клубились легким парком в спертом, непродуваемом мешке подворотни. Душно и почему-то не по себе. Место никак не располагало к длительному пребыванию, но что-то тише и спокойнее, не отягощенное людским копошением, найти сейчас вряд ли было возможно.
Илья вытряхнул сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой, искра обратилась стройным огоньком и дым, долгожданный и древесно-кисловатый заполнил легкие. Через положенные 7 секунд никотин отозвался в голове туманом и качкой, стало привычно, легко и приятно. Еще несколько секунд Илья стоял с закрытыми глазами и чувствовал, как асфальт под ногами легко и приятно покачивает его. А потом затылок взорвался искрами и резкой болью. Сквозь меркнущий, теряющий гравитацию и объем мир, Бельштейн ощутил небритой щекой горячий асфальт, а после мир окончательно пропал, растворяясь в жарком мареве и чернильном мраке.
Глава 17
Неожиданный ракурс
Медленно, откуда-то из далекой темной пустоты, сознание тихо и несмело постучалось в закрытые, слепленые веки. Болели глаза и открывать их вот так сразу, одним махом и резко, не хотелось. Это дерзкое действие представлялось сомнительно возможным, да и делать так было попросту страшновато. Вместо этого Илья дал себе лишнего времени, чтобы лучше понять, где сейчас находился. Несколько минут, может быть пол часа — до сих пор отдававшая легкой вибрацией после удара голова, не бралась утверждать это с уверенностью. Мысли, расплавленные и размазанные, слоем угольной черноты, маслянистые, как печная сажа, прело липли к внутренней стороне век и помятым извилинам внутри умной кудрявой головы. Ну и пусть, хорошо. Значит так надо. Чувство было сродни тому, когда ты проснулся у себя в кровати в холодный пасмурный день ранней зимы или поздней осени. Спал ты долго, больше 9ти часов, но несмотря на это открывать глаза и вставать прямо сейчас нет ни желания, ни, сколь бы то ни было, осмысленной необходимости. Мелатонин еще плещется и бурлит в голове, наполняя ее приятным обволакивающим туманом, крепко и нежно держащим сознание в тягучих объятиях. Отличие было лишь в том, что, отслеживать переливы описываемых чувств, лежа на своей привычной и любимой кровати — одно, а здесь…Совсем другое.
Здесь ты даже не лежал! Твои руки были раскинуты высоко над головой и привязаны. Спина, через засохшую, коркой затвердевшую потную ткань, ощущала холодный шершавый камень, который впивался и противно раздражал и без того зудящую кожу. Но все же, находиться в таком положении было не столь немыслимо и неудобно, как показалось на первый взгляд, после того, как Илья пришел в сознание. Вскоре ноги нашли опору и уперлись во что-то твердое, предположительно в ту же поверхность, что и спина, вот только ощутить её текстуру мешали кожаные кроссовки. Но и на ногах вес не покоился полностью. Полусогнутые бедра ягодицами чувствовали некое подобие каменного седалища. Если бы не холод, сверлящий спину и простату, то положение тела, пусть и с изрядной натяжкой, можно было бы назвать комфортным.