Напряженный, голос ответил, слегка запыхавшись:
— Да хоть десятиминутный. Малый сегодня в ударе, может это наш гость так его мотивировал?
— Все может быть. Ладно, вы главное там не расслабляйтесь.
Загудело у Ильи в голове. Перед глазами вновь потемнело, окружающий мир распался серо-черным мелким крошевом. Хакер усилием воли взял себя в руки, буквально приказав миру перестать разлетаться. Как ни странно, тот послушался и быстро пришел в норму, слепившись из шума помех обратно, привычным своим порядком. Алистер бросил на Илью беглый озабоченный взгляд.
— Что с дронами, Майкл?
— Будут в рабочем коридоре через одну минуту, пятнадцать секунд. Горизонт воздействия двухминутный.
— Хорошо. Мастер Ив, невнимание есть?
— Д… Да, Ал, рубки, считай, что нет. Ай! Черт! Грегори!..
— Что у вас там?
— Все нормально, Ал. Грегу стало немного не по себе. Малыш сегодня и вправду очень силен…
— Не забывай, что и воздействия нормального не было сколько, года три?
— Хм, — добродушно хмыкнул мастер голосом из колонок неподалеку, — я работал полгода назад, но… Ладно, неважно. У нас все готово.
— Кшиштоф, готовь запуск. Старт по моей команде. Цель — крейсер Аматерасу.
Напряжение в зале загустилось до степени, когда его можно было потрогать рукой. Илье казалось — протяни он руку с расставленными пальцами и проведи ей по воздуху, она увязнет в этом напряжении, и оно липким киселем склеит пальцы. Гомон в зале пропал как по команде, все звуки точно провалились, канули в бездну. Люди молча наблюдали. Внимание их было приковано к центральному монитору, на котором от первого лица транслировались главные события всего их дерзкого предприятия.
Заученными движениями, руки в сером рукаве военного мундира пробежались по кнопкам и тумблерам, двинули регуляторные ползунки, задавая координаты и помечая цель. Последний беглый взгляд — финальная проверка, и пальцы откинули стеклянную крышку, под которой красным горела небольшая поворотная ручка.
— Давай, — выдохнул в свои часы Алистер.
Рука повернула ручку. Тут же освещение в капитанской рубке сменилось на тревожно-алое, знаменующее собой боевой режим. Две белые линии прочертили небо, унося к зениту смертельный заряд ракет. Рубка взорвалась громовым басом, усиленным фэйдером радио связи. Бас этот, напоминая искусственный голос разгневанного робота, гремел по-английски, яростно вопрошая что сейчас произошло, и кто санкционировал запуск ракет. Те же, не обращая внимание на гнев захлебывающегося яростью адмирала, неотвратимо двигались все дальше к своей цели.
Илья следил за мониторами, на которых, повинуясь командам Алистера, менялись картинки с разных наблюдательных устройств. Сами команды, приглушенные и размытые, с трудом доходили до восприятия, разлетались едким дымом, не в силах пробиться через вязкую хмарь, которая внезапно снова захватила голову хакера. Слух отказывал и, словно, топил звуки в густой, непролазной глине. Внутри отлично продуваемого всеми ветрами каменного купола стало нестерпимо жарко и душно. Однако, зрение пока еще продолжало служить своему хозяину и кристально четко передавало мозгу изображение двух, перевитых клубами дыма, белых линий, несущих заготовленную смерть дальше, через тихоокеанскую лазурь. Ракеты в мгновение ока преодолели цепь американских кораблей, несколько страшных секунд летели горизонтально над пенными гребнями, после чего быстро пошли на снижение. Изображение на мониторах снова переключилось. Теперь уже снимали не беспилотники, а камеры, прикрепленные не ведомо к чему у поверхности воды. Было видно, как с неба отвесно спикировали два клубящихся белых шлейфа. В следующий миг черно-рыжий огненный взрыв расколол пополам военный корабль, увенчанный красным солнцем на белом поле. Зарябило изображение, волны накатили на камеру, а после стало видно, как разорванный точно посередине японский крейсер, двумя искореженными кусками металла, принялся быстро погружаться на дно. Разлом кишел снующими в панике маленькими человечками в белой форме. Белыми ядрышками риса спрыгивали они в кипящую пеной и пузырями воду с поднимающихся вертикально осколков того, что еще минуту назад было военным кораблем.
— Черепахи, твою мать!.. — шепотом на родном голландском выругался координатор, — могли же среагировать.
Илья эту реплику не услышал. Тошнота и головокружение ударили по нему столь же резко как те ракеты, только что потопившие японский крейсер. Он упал со стула, больно приземлившись на локоть. Перед глазами с быстротой стробоскопа замелькали образы. Нельзя различить были то ли это трансляции с камер, или же картины, которые рисовала его собственная голова. Вспышками, сознание бешено носилось и переключалось, обозревая идущий ко дну корабль с разных ракурсов глазами тех, кого поверженный боевой левиафан стремился утянуть с собой в темную бездну. Вспышка, и вот перед глазами переплетенные, точно ветки сухого мертвого дерева стальные перилла бортика.