Набрав номер Юки, фрилансер очень долго слушал гудки. Когда он уже хотел положить трубку, девушка наконец ответила.
— Да, алло.
Голос прозвучал странно. Как будто его носитель перед этим пробежал минимум милю. Это было даже не обычное телефонное приветствие. Точнее, было то оно самым обычным, но не было сказано так, как люди обычно отвечают по телефону. Юки просто выдохнула в трубку: резко и запыхавшись, а фраза скорей угадалась, чем была расслышана. На заднем фоне, на том конце, до слуха Ильи донеслось, как что-то грохнуло, а затем осыпалось разбивающееся стекло.
— Все нормально? — спросил не на шутку озабоченный Бельштейн.
Еще грохот, теперь было похоже на то, как кто-то со всей силы хлопнул дверью. Женские крики на заднем плане, на том конце, потом неожиданно звенящий и срывающийся истерический крик, еще один громкий удар и снова звук разбитого стекла.
— Да что у тебя там происходит, твою мать, Юки!
— Блядь, уйди, дура! Успокойся! А не то я вырублю тебя! — приглушенным криком раздалось на том конце.
Должно быть японка отнесла телефон ото рта. За угрожающей фразой после небольшого затишья последовали дверной хлопок и щелчок замка.
— А, да, Илюша, что ты там говорил, — Юки пыталась выровнять голос и придать ему спокойствие, но удавалось ей это очень плохо.
— Что у вас там за военные действия??!
— А это?.. Ху!.. — короткий выдох, — да так, скажем… Ммм… В Хельге проснулся темперамент ее далеких предков. Крушит номер.
— Офигеть, ты живая?
— Как видишь. Ой, то есть слышишь, конечно. Да что она мне сделает? Я ожидала реакцию, но, чтобы такую…
— Ты ей сказала, что улетаешь со мной?
— Зришь в корень.
— Ай!.. Как недальновидно. Правильно, с одной стороны, но очень недальновидно. Надо было просто уйти вечером ко мне, а утром спокойно улетели бы.
— Ну, знаешь, это может в 40 лет начинаешь верить во всю эту ложь во спасение и тому подобное, я же считаю надо говорить людям правду, — она сделала небольшую паузу, — по мере сил.
— Ну да, а в 20 всем почему-то кажется, что сил у них немерено… Хотя, может в 20 оно так и есть.
В дверь на том конце сильно постучали.
— Как скажешь, о мудрейший. Короче жди, скоро приеду. Если эта бешенная сучка даст мне шанс хотя бы вещи собрать. Давай!
— Подожди! Ты уверена, что все будет нормально? Может я приеду?
— Ты? Зачем? Не надо. Сама справлюсь. Да и это наше такое, ну, понимаешь, между девочками… Ты тут все равно ничего не поймешь. Можешь только хуже сделать.
— Точно?
В дверь постучали еще раз. Потом Илья вздрогнул от двух чудовищных по громости ударов. Какие они были по силе — оставалось только фантазировать.
— Она что там, дверь ломает?! Может полицию вызвать?
— Да успокойся, говорю тебе еще раз, — Юки усмехнулась, — к тому же, я уверена, она и так уже едет.
Илья покачал головой и во второй раз изумился отваге маленькой азиатки. Первый раз он поразился ей, после рассказа Тагавы о ее разборках под дождем на стадионе в университете.
— Давай, дорогой, целую, я собираться! — Юки чмокнула в трубку и связь прервалась.
Немного ошалевший от драмы, разыгравшейся только что по телефону, Илья решил закурить. Ну а что тут еще прикажете делать? Прямо в номере — ничего страшного, не в первый же, в самом деле, раз! Сигарету он прикончил в три затяжки и абсолютно не заметил того факта, что она вообще когда-то была в его жизни. Стойте, погодите. «А оправданно ли, в принципе, так волноваться», — вопрошал мозг своего выпавшего из пространства логики и анализа хозяина.
«Ну вот опять он!» — подумал фрилансер, — «Почему всегда, когда я вот уже готов что-то почувствовать, всегда встревает этот?..»
Тут он осекся. А кто собственно? О ком это он сейчас? Кем был и является тот самый голос, так знакомый каждому из нас, который только что воззвал к рациональному в воспаленном тревогой за девушку сознании? Это я? То есть он? Илья Бельштейн, тот самый, настоящий и осознанный, мудрый, опытный и все понимающий? Может быть это только часть его? Тогда кто же тот первый, что при любом удобном случае перехватывает контроль, бьет тревогу, боится или гневается, другими словами, делает все те ненужные, бесконтрольные и бездумные действия, что чаще всего ведут тебя к краху, страданиям и/или сожалениям? Тоже ведь он, правильно — Илья Бельштейн? Или нет?.. А может есть кто-то еще? Или появился не так давно? Тот, кто видит все эти странные сны…