— Разделяемся, — Ирвин остановился в квартале от полка. — Идо, подойдите ко мне.
Идо не нужно было проделывать большой путь до командира. Он стоял во втором ряду.
— Половина магов останется со мною, половину проходящие переместят ко дворцу, — громко произнёс Ирвин. — Убедительно прошу, в боях принимать участие только обладателей стихий природы, остальные должны избегать кровопролития и использовать силы по назначению. Ранее было обговорено, целители выдают себя за гражданских, напоминаю, их можно узнать по красным воротникам. Если кто выдаст ненароком целителя, тому лично прострелю голову. Идо, — наконец Ирвин вспомнил о проходящем, — переместите как можно больше людей ко дворцу. И не вмешивайтесь в сражение, Идо, — смягчил генерал тон, — вы — наш самый ценный боец.
Тенрик кивнул Шенроху и принялся с «собратьями» по магии переправлять людей. Ирвин в это время пробудил винамиатис, чтобы доложить об обстановке Эйдину и Брас. В воздухе витал запах пороха, не слышно было птиц. «Чую, через пятнадцать минут начнётся битва».
Ирвин ошибся в одном. Он полагал выйти на штаб-квартиру полка, однако артиллерийская пехота десятого полка сама вышла на Шенроха. В полной боевой готовности, с вооружёнными солдатами, привезёнными пушками, магами, парящими в воздухе — она заставила Ирвина оробеть на миг.
— Генерал Шенрох, сдавайтесь! — отважно закричал генерал полка.
Лёгкий испуг прошёл. Ирвин вышел вперёд, отойдя от своей армии и телохранителей на несколько метров, и почти в плотную приблизился к командиру противника.
— Человеческая судьба непредсказуема, — усмехнулся он. — Я, рабовладелец, негодяй, хочу свергнуть поганую королеву. Надо же, а бывший раб пошёл в королевскую армию, дослужился до полковника и защищает тираншу! Узнаёшь меня? Я твой сосед, в детстве часто ходил к твоим хозяевам в гости.
Генерал повстанцев отошёл назад, давая возможность полковнику Зенрута и освобождённому двадцать лет назад невольнику хорошенько подумать.
— Огонь! — скомандовал противник.
Королевские солдаты собрались нажать на спусковой крючок, но в этом момент маг-перемещатель взмахнул рукой и разом всё оружие Зенрута «ожило», полетело к повстанцам. Солдаты запрыгали, пытаясь словить хоть револьвер. Но тщетно. Их полковник сердито фыркнул и дал расправленной ладонью знак одному из своих воинов.
Тотчас оружие в воздухе остановилось. Два мага перемещателя схватились за него и стали сражаться.
— Давайте! — заорал Ирвин.
Из рукавов магов вылетели огонь и вода, а песчаная буря столкнулась со снежной. Мятежный маг поднял руки к небу, и улицу пронзила тьма. Этого хватило, чтобы заполучить своё оружие, правда, и противник ухватил кусок. С появлением света первым бросился в атаку Ирвин. Генерал, как правило, стратег, но анзорская война с «дикарями» научила работать и руками, и даже ногами. Деревья поднимали свои корни из земли и ими нападали на людей, пули стремились в голову, однако от неминуемой смерти товарищей спасали перемещатели или проходящие. Идо Тенрик так и скакал с места на место, после десятой пули перед глазами он перестал их считать, не до этого было — грудь впивала ненависть погибших товарищей.
Воздух наполнился пылью, талым снегом и криками, которые разрывал выстрел револьвера или ружья, сгорающими заживо людей. Манар вцепился в манара, маг встал один-на-один с магом. Прошли две минуты сражения, и отчаяние со злобой наполнило Циркачей. Меняющие внешность маги принимали другой облик и обманом проникали в стан противника, превращались в их друзей и совершали смертельный удар. Становилось невозможным отличить друга от врага, а врага от друга. Сражение не затихало, вдали, за баррикадами обычных подданных воевали другие повстанцы и другие солдаты.
***
Мятежники идут на дворец. Моментально по тревоге солдаты и командиры были подняты и выстроены на плацу. Тысячи людей с гордо поднятой спинами стояли, не шевелясь, в длинных шеренгах. Перед ними на белом коне проезжал генерал Сэмил Даргин.
…— Вспомните, для чего ваши отцы и матери привели вас ещё зелёными юнцами в кадетский корпус! — громче, чем в обыденные дни, наставлял солдат Даргин. — Для золотых медалей или орденов на груди? Для уютного дома под старость лет на берегу моря, куда вы сможете приводить молодых девок? Нет! Вы не просто солдаты, вы — воины, элита Зенрута. Вы — Эродский полк, первейший полк, основанный королём Жоао I сто пятьдесят лет назад. У большинства из вас прадеды и прапрадеды сражались за нашу страну, не жалея жизни. Этих людей вела вперёд одна цель — благо и только благо для Зенрута, потомка великой Зенрутской империи. Что есть сейчас? Имя, жалкое имя. Нет империи, нет и былого величия Зенрута. Вы хотите, чтобы вскоре не осталось и памяти о вас и ваших семьях? А так и будет, если Эмбер продолжит политику закрытых глаз. Месяц назад вспыхнул ещё один бой на границе у Санпавы. Солдаты, выкиньте всю дурь, о которой говорят в других подразделениях. Мы, Эродский полк, имеет свою голову на плечах. Командиры, вспомните, чему я вас обучал последние месяца. Припомните, нашу цель.
— Есть, генерал!
Мощный голос тысячи человек пронёсся по плацу, раздался звук приложенной ко лбу руке, солдаты прижали ружья к груди.
Сэмил довольным взглядом окинул своих людей. Ребята выдрессированы хорошо, их глаза блестят храбростью, готовы с яростью идти с оружием на свою королеву. В первых рядах стоят командиры двух батальонов полка. Все на лошадях, воинственные и упорно молчащие. Полковник Рызол, глава первого батальона, сделал шаг вперёд. На его губах замерла учтивость, но со рта хрипло слетело:
— Генерал, мы готовы к битве. Но готовы ли вы?
Вопрос прозвучал с непривычной мрачностью для полковника, от чего Сэмил не сообразил, что хочет сказать ему Рызол.
— Готов к чему, полковник?
— К эшафоту, — рявкнул тот. — Вы арестованы за поддержку мятежников и предательство родины! Схватить Даргина!
Из шеренги выбежало десять человек, гвардейцы, охраняющие плац, бросились на своего генерала. Сэмил услышал только шаги, спешащие к нему. Любой другой на его месте запаниковал бы, но ветеран Анзорской войны давно перестал удивляться и бояться, рука быстро опустилась к кобуре с револьвером, выдернула его и нащупала пусковой крючок. Один из солдат повалился на землю, а затем и второй.
— В бой! — закричал Сэмил тем, кто ещё оставался верен ему.
Со стороны второго батальона раздались выстрелы. Солдаты, пытавшиеся захватить Сэмила, рухнули камнем вниз. Сражение завязалось. Не так представлял Даргин начало восстания, но делать было нечего. Его полк раскололся на две части, на два батальона. Пули вылетали из дул ружей, не щадя никого — ни людей, ни лошадей, — сабли свистали над ушами. Солдатам негде было укрываться, сражение возникло в открытой местности, точно в поле, где не растёт даже дуба. Люди просто впивались зубами друг в друга, движимые своими представлениями о присяге и приказе.
Сэмила загородили друзья. Ему пришлось спрыгнуть с коня, сильным ударом ноги заставить животное бежать прочь, в безопасное место. И драться. Он только и успел зажечь винамиатис и сказать Эйдину:
— У меня в рядах раскол. Я сражаюсь.
Он отстреливался револьвером, а когда закончились пули, взял в руки саблю и понёсся на Рызола:
— Сколько тебе заплатили, тварь?
— Много, генерал! — отбил удар полковник. — Связались винамиатисом за минуты до вашей пылкой речи и пообщали в том числе уютный домик на берегу моря. Вот только не учите меня чести. Я и не собирался быть на стороне генерала, подчиняющегося ниже стоящим — полковникам Брас и Фону.
Плац, где раньше проходили смотры и парады, превратился в море крови. Люди падали один за другим. Они не ожидали измены, не были подготовлены к этой битве. Сэмил отбивался хорошо, достойно, однако ничем не мог помочь молодым мальчишкам.
«Благословят небеса Анзорскую войну!» — рывком прячась за стену от пули солдата, подумал он. Война научила генерала скорости, жестокости и быстрой оценки ситуации. Ничто — ни предательская пуля, ни бой со своими товарищами — не сравнится с анзорскими бойцами. Простыми десятилетними детьми, которыми дрались не за выгодного короля или запасы камней, а за пленённых отцов и братьев, изнасилованных матерей и сестёр. Тёмными ночами они бесшумно проникали в окопы, резали глотки зенрутчанам, душили платками, пропитанными кровью их близких. За две ночи отряд бесстрашных зенрутских бойцов сокращался втрое, выжившие потом годами боялись оставаться одни в темноте.