В этом мире нет христианства и иудаизма, чтобы дни недели назывались воскресеньем и субботой (с иврита “отдых”), поэтому эти дни недели, а также остальные пятеро носят у меня другие названия:
Понедельник - первяк, вторник - вторяк, среда - третинник, четверг - четверняк, пятница - пятийник, суббота - конечник. Неделя шестидневная.
Наблюдательный читатель мог заметить, что в году 366 дней. В связи с тем, что в этом мире не жили Юлий Цезарь, Октавиан Август и бог Марс, то и месяцы имеют другое название. По ходу книги я буду показывать новые названия месяцев года.
========== Глава 2. Молодая поросль ==========
Уиллард уехал на следующий день. Перед своим отъездом он успел забежать к Нулефер и передать ей связывающий голоса винамиатис. Нулефер и Уилл пролили на два камня по капле крови и соединили винамиатисы на расстоянии.
— Винамиатисы прослужат нам год, а то и два, пока не умрут, — сказал он. — А там… посмотрим, может быть, мы и увидимся ещё.
Нулефер вскоре поняла: на встречу с Уиллом можно не рассчитывать. Мальчик оставался не охотливым на разговоры о себе. Поболтать друг с другом дети могли вечером или даже глубокой ночью. Уилл ещё в Рыси потребовал, чтобы Нулефер не пробуждала первой винамиатис, если её голос услышат хозяева, то ему придёт конец. Нулефер ставила связывающий голоса винамиатис на стекло и вместо лица вещателя наблюдала Уилла. Он сидел всегда в маленькой комнатушке, полной научных и художественных книг. Кровать Уилла, его шкаф и стол были грубыми, неотёсанными и казались очень неудобными. Нулефер не нашла в его комнате игрушек, которые заполоняли комнату любого мальчишки. За стеной было тихо, но иногда доносились голоса, знакомые Нулефер, но где она их слышала, понять не могла. Слишком неразборчивы они были, кроме громкого крика какого-то мальчишки. Уилл с появлением голосов тотчас прерывал связь.
Без свитера Нулефер смогла рассмотреть его тело. Худой мальчишка на самом деле был крепким для своего возраста, подтянутым, сильным, но хоть тело Уилла было мускулистым, щёки были впалыми и бледными, словно он недоедает.
— Ты когда родился? — однажды спросила Нулефер, засомневавшись, что он соврал ей о своём возрасте. — У меня День Рождения двадцатого танисы (1).
— Пятого айрин (2) 1269 года, я тебя младше на пятнадцать дней, — ответил Уилл. — Жаль, что только недавно лето началось, мне не терпится подарить тебе подарок. Я бы смог его отправить тебе по почте. Постарался бы найти способ…
Уиллард благодаря своим утончённым манерам легко мог сойти за афовийского принца, если бы не проклятый ошейник на шее, который пробуждался чуть ли не каждые три дня. Нулефер это легко понимала по состоянию друга, когда Уилл лежал измученный на кровати, держался руками за голову и стонал от боли.
— Уилл, ну расскажи что-нибудь о себе, — упрашивала каждый раз Нулефер его, когда Уиллу становилось легче.
— Не могу, — отвечал он.
Но настырная Нулефер без боя не сдавалась.
— Ты живёшь в Рыси или в другом городе? — осыпала она вопросами Уилла.
— Неважно.
— Кто твои хозяева? Почему ты закрываешь одеждой или рукой от меня имя своего господина на ошейнике?
— Неважно.
— Почему у тебя, раба, есть связывающие голоса винамиатисы и стекло?
— Неважно.
— Тебя родила твоя мама или ты выращенный? — как-то раз спросила она.
— Отстань от меня! — воскликнул Уилл и быстро стих, посмотрев испуганно на дверь. — Ты и так знаешь, что я маг-зенрутчанин, больше с тебя хватит.
— Ты копия моей старшей сестры, Элеонора такая же скрытная, — буркнула она.
Нулефер терялась в загадках, и ей становилось страшно. Уилл, если он не врал, утверждает, что он тоже родился в Зенруте. И почему-то стал рабом, когда со своими способностями он должен покорять мир! Если такая участь постигла Уилла, то и её может разделить та же судьба, узнай, не дай боги, о ней кто-то ещё. Не дождавшись правды от друга, Нулефер решилась действовать сама. Для начала она стала выяснять, как Уилл появился в лесу. Тропинка у реки, где она сидела в день их знакомства, вела к главной дороге. Если Уилл забрёл в лес с дороги, то он может оказаться простым путником, идущим куда глаза глядят, пришедшим не пойми откуда. Возможно, хозяева Уилла бросили его на дороге, а сами уехали на целый день. Но куда и зачем? Уилл мог перебраться на берег Нулефер через реку со стороны шахт, но эта версия не подтвердилась: Нулефер мимолётно, между делом, спрашивала о своём приятеле у рабов и работников шахты, но незнакомого мальчика не замечали люди. «Что ж, рядом с нашим имением Фетеры живут», — призадумалась Нулефер. Вместе с мамой она в этот же день выбралась к Фетерам на ужин и поспрашивала соседских невольников, с которыми неплохо общалась, про их гостей: вдруг, кого-нибудь из них далёкий родственник навестил, пока господа Фетеры сами гостили в другом городе. Но и соседские рабы про мальчика не слышали.
Оставалось два пути у Уилла. Извилистые звериные тропы, уходящие в глубокую чащобу, или всё та же главная дорога. А именно её правое ответвление, самое большое, ведущее к гостинице «Любимый путник». Каждый из посетителей гостиницы мог быть предполагаемым хозяином Уилла. «Так, — прикинула Нулефер, — появление Уилла совпало с праздником Афовийских, много столичных аристократов приехало к нам. А кто же останавливался в «Путнике?» Графы, виконты, советники, герцоги… Что? Огастус, герцог Огастус! О нём мне Нора сказала! Нет, не может Уилл быть связан с Огастусом, у королей полно слуг, им не нужны простые рабы. А тенкунских магов на службе тоже хватает». И сердце Нулефер содрогнулось. Герцог Огастус был не просто ярым сторонником рабства, а фанатичным, в своих красивых и спокойных речах он произносил, что сами боги повелели людям создать рабов и подчинить их своей воле, дабы каждое высшее существо обладало низшим. «Пожалуйста, Уилл не может жить вместе с герцогом!» — Нулефер взмолилась богам.
За начало своего исследования она и взяла свиту герцога. Кое-как, расспрашивая родителей, читая газетные статьи, Нулефер составила маленький список именитых людей, что приехали в Рысь вместе с герцогом. Но держали ли они рабов, сколько со столичными аристократами и чиновниками было охранников и подчинённых, тоже владеющих рабами, Нулефер не могла узнать. Осторожно, во время ужина, когда вся семья была в сборе, она в разговоре подобралась к столичным аристократам и спросила, а есть ли у них свои рабы? Например, герцог Огастус вообще же приверженец рабства. Мать с отцом только пожали плечами и сказали, что не знают. Возможно, и покупают придворные себе невольников для домашних нужд, но монархам служат вольнонаёмные слуги, во дворце Солнца не должно быть необходимости в рабах. Нулефер пошла дальше, и стала искать про Урсулу Фарар, которую Уилл назвал своим учителем. Но сведений, что она нарыла про Фарар, было недостаточно для удовлетворения любопытства, обычная биография гражданина Тенкуни, решившего перебраться в манаровскую страну: Урсула родилась в семье фермеров, после окончания местной тенкунской школы поступила в зенрутскую военную академию, когда окончила её, то перебралась на гражданку, где заряжала винамиатис магией, вскоре достижения молодой волшебницы заметил герцог Огастус, продвинул её по карьерной лестнице и хорошо с ней подружился.
Самый верный способ узнать о своём друге побольше, может, хоть что-то отыскать и про его магию, и обезопасить себя — это рассказать всё родителям, пришла к выводу Нулефер. Несмотря на мрачность, осторожность, неприязнь к её магии, отец и мать всецело выслушивали все детские секреты, что она поведала им, и оказывали любую помощь, на которую сами были способны. Нулефер часто обижалась, когда родители уклонялись от вопросов про своё прошлое, но что поделать, и у взрослых должны быть свои секреты. Быть может, когда-нибудь и посвятят они её в свою жизнь — Нулефер не больно расстраивалась.
И вот, она решила, что вечером за просмотром сказа расскажет про Уилла. Да, она пообещала ему, что будет нема как рыба. Но мама и папа не враги, Элеоноры вечером дома не будет, сестра не начнёт её отчитывать, что заговорила незнакомым мальчишкой. А когда Элеонора узнаёт правду от родителей, то всё равно не причинит вреда Уиллу, просто не захочет терять своё драгоценное время ещё на одного мага. У сестры своих дел хватает, дома почти никогда не бывает, проводя время неизвестно с кем для её семьи.