Вроде бы Фьюи и Джина успокоились на чуть-чуть, но привыкший к подозрению мозг заметил Нулефер, сдавшую когда-то их. И Тобиан не вызывал доверия. Что за незнакомый юноша стоит между Тенриком и Свалоу?
Недолгими были и безоблачные минуты настоящего. Прошлое, явившись в их дом, должно было дать о себе знать. Нулефер, стыдливо опуская голову вниз, сделала шаг во владения Кэлизов. Она держалась ровно, без тени страха. Но не нужно быть мыслечтецем, чтобы уловить, как стучало у неё сердце. Как было тяжело открываться миру правду о себе. Как ужасно находиться в одном зале с королевой! Как чертовски страшно бежать по мятежному городу в аптеку. Но что может быть сложнее сказать пару слов, даже осознавая свою вину?
— Простите, пожалуйста, — произнесла Нулефер. — Фьюи и Джина, я… я поступила по-свински. Простите, что выдала вас. Вернуться бы назад, я бы никогда…
— Не предала нас, — лучистая улыбка тронула губы Люси. — Мама, папа, Нулефер не врёт.
Фьюи и Джина неловко и осуждающе взглянули на Люси, отчаянно не понимая, что несёт их дочь. Её лишили семьи, у неё отобрали самое близкое, что она претерпела за эти года. И что они вынесли! И всё из-за одной девицы, из-за её парочки слов. Не будь этот день таким особенным и сердечным, вышвырнули бы они Нулефер за дверь. Но сегодня… Перед ними стояла Люси. Тоненькая, и оттого кажущая маленькой, девушка, в одной лёгкой белоснежной сорочке. Побледневшая из-за холода и раскрасневшая от прилившей к щекам крови. Фьюи и Джина снова обняли Люси.
— А можно нам в дом пройти? Я замёрз тут, — дал о себе знать Тобиан. — У вас не найдётся одежды для нас, мы же после перемещения?
— Как я могла про тебя забыть, — хохотнула Люси. — Это Бонтин. Ещё один негодяй и разбойник. Это была его идея найти вас.
От шутливого комплимента Тобиан почему-то смутился и отвёл глаза в сторону.
У Кэлизов было тесновато, пахло маслом, которым смазывают колёса карет. По стенам были развешены пёстрые ткани, на верёвках сушились платья, на тумбочках и столиках лежали иголки, шила, нитки разных цветов и толщины, веретено с шерстью. В соседнем углу стояли колёса, примостилась упряжь, чеки и оси, была даже одна дверца от летающей повозки. Дом пах работой, он был ею просто пропитан. Лишь в дальней комнате находились две кровати — большая и маленькая — стол, заставленной посудой и камин.
— Я шью, папа чинит колёса и вообще всё, что принесут, — сказала с гордостью Джина. — Мы работаем на дому, так меньше рискуем попасться. Садитесь. Располагайтесь, как у себя дома. А я пока чаю вам, ребята, сделаю. Люси, ты, верно, голодна? Ох, представляю, как тебе живётся! Ну ничего, сейчас мама тебя напоит сладким зелёным чаем.
Увёртливо поцеловав Люси, она подала ребятам тёплые пледы, разожгла камин, залила из бочки в чайник воду и поставила греться. Непривычно было для Нулефер и Идо смотреть на заботливые хлопотания Джины, они уже отвыкли, когда в последний раз видели, как люди нагревают воду, обогревают дом подручными средствами, без торчащих в каждом углу винамиатисов. Но Люси и Тобиан не удивлялись.
Фьюи и Джина сновали между дочерью и гостями. Видно было, сколько они хотят спросить. Да нужные вопросы не успевали появляться в голове, как сбивались другими. Столько ведь упущенных лет прошло. Не без того напряжённых людей давили присутствующие в их доме незваные гости — Нулефер и Идо. Словно позволят они своим слабостям выйти наружу и начнут откровенничать с дочерью, как Нулефер соберёт их секреты воедино и выдаст в эту секунду. Или же Идо направит в их спину револьвер и скажет: «Служба Обществу либо ваша жизнь».
Но малыша Майка не заботили угрозы. Он сидел, молчал, ждал первого шага от родителей. И не дождался. Достал из ящичка из-под кровати два маленьких красных шарика и подбежал к Люси:
— Сестра, а я жонглёром стану. Буду самым лучшим из всех! Вот увидишь. Но я пока не умею, не получается у меня. Мячики падают из рук.
— Смотри, как это делается, Майк, — сказал Тобиан и взял у него мячи. — Берёшь каждый в руку и сначала подбрасываешь правый, но не выше своей макушки. Вот только он достигнет высоты, бросай левый шарик, а правый лови.
После этих слов Тобиан встал из-за стола, распределил мячи по рукам и точно так, как он объяснял Майку, подбросил их ввысь. Всё прошло идеально: сперва первый, потом второй мяч, Тобиан приготовился их ловить… Но мячи выскользнули их его пальцем, ударились об пол, отрекошетились и плюхнулись в разогревающий котелок.
— Бонтин, — покачала головой Люси. — Неисправимый ты человек.
«Неисправимый» утвердительно закивал.
Фьюи заулыбался, поварёшкой достал мячи и отдал сыну. Он смотрел на дочь, которая как бы делала вид, что отчитывает друга, а на самом деле радовалась его выходкам, и могла только умиляться. Где Люси была все эти годы вдали от него и матери? Не случись той роковой выходки Нулефер, всё было бы иначе. Всё.
— Люси, ты надолго? — хмуро спросил отец.
— До вечера, а там как знать.
— Это много, я боялся, что времени у тебя ещё меньше. Как ты живёшь? Оделл, уверен, обозлился и на тебя? Выгнал на шахты поварихой или штопальщицей?
— Нет, нет! — взвизгнула Люси. — Папочка, не бойся за меня. Ты всё переживал и думал про меня… Я стала нянькой у дочки Элеоноры…
— Ещё хуже, — опустил голос Фьюи.
Люси вскочила, прильнула к руке отца, заглянула в его потускнелые глаза и замотала отчаянно головой.
— Папа, мама, не накручивайте ничего себе. У меня было много неприятностей, падений, горьких обид, но они прошли. Прошли. Тяжело мне было первое время, а потом всё восстановилось. Элеонора с характером, но я его почти не замечаю. Она — хорошая зануда, но больше ничего ужасного в ней нет. Шесть лет я жила вполне сносной жизнью. Я одета, накормлена. А сейчас, представьте, я умудряюсь помогать Бону и другим в освобождении людей. Я знаю Джексона Мариона, я столько повидала, у меня такие прекрасные друзья!
Люси всё балаболила и балаболила без остановки. Ни фальши, ни спасительной лжи промелькавшей в её словах. Всё искренне, всё от чистого сердца. Должно быть, счастье помутило её рассудок, могли бы подумать родители, Идо и друзья, но радужная жизнь была не здесь и сейчас, а там — вчера, позавчера, в те дни, когда она не видела ещё худшей участи. И как много слов про последние месяцы. Не про тайные вылазки, а про то, как она с Уиллом хохотала над Живчиком, бегающим за собственным хвостом, как суматошно она с Нулефер по всему дому искала пропавший дневник Хакена, который лежал в коробке с обувью. И чуточку ворчливости на Бонтина, без конца пытавшегося раскормить её в своей лавке пряниками.
Закипел чайник. Налит был чай. Яркие речи Люси затихли ровным смехом, вмешивался в разговор старших Майк, расспрашивающий гостей про столицу. Но главный вопрос так и не звучал.
— Как вы получили свободу? Что вас заставило скрываться под чужими именами? — отпив глоток, спросила Люси.
Безмятежные за секунду до вопроса Фьюи и Джины вздрогнули. Скользкая давящая атмосфера повисла в надушенной чаем комнате.
— Вас преследуют. За что?
— Тебе лучше отложить чаепитие, — предупредил Тобиан. — Это будет тебе тяжело выслушать.
— Ты что-то знаешь?
Тобиан кивнул.
— Почти всё до деталей. Как-никак в Загородном дворце я могу узнать то, чего недоступно тебе. Я не стал тебе это рассказывать, посчитал, не имею права. Твоя семья — это твоя правда, и только твои родители должны решать открыться тебе или предпочесть скрывать всё и дальше.
Он говорил бесцветным туманным голосом, но Фьюи и Джина чувствовали в речах этого юноши некую поддержку и едва ли не родственную душу.
— Верно говоришь. Надо нарушить молчание, которое мы прерывали лишь для Грэди и Линды, — тихо сказал Фьюи. — Мы не святые, дочь, эта свобода нам досталась кровью. Не нашей. Чужой.
Фьюи вытянул перед собой руки и плотно сжал в кулаки.
— Не жалею. Совершенно не жалею о том, что сотворил… Три года мы мотались по всей стране. Сменили троих хозяев. Первый хозяин, он жил на границе с Анзорией, был мелкий торговец, который играл с соседскими детьми летом в мяч, а зимой бросался с ними снежками и свято верил, что торговля его будет процветать сама по себе. Но не вышло. Разорился через два года. Вошёл в долги и стал нами их оплачивать. Продали нас в Луфей, большой такой город в середине страны, модельеру. Тот хозяин славный был малый, обучил Джину мастерству шитья, которое и не снилось ей раньше, я ему стал помогать с каретами и лошадьми, потому что он не признавал никакую магию и винамиатис. Но хозяин умер спустя полгода, подавившись косточкой от фрукта. А Джина тогда была в положении… Как так получилось, как мы упустили?.. Твоя мама забеременела Майком, хотя мы зареклись, что не испоганим жизнь больше ни одному ребёнку! Наследников хозяин не оставил… Нас хотели разлучить, распродать по разным городам. Ох, как мы горевали, искали человека, который купит нас вместе. Неважно, что у него придётся работать в семь потов, но, главное, нам быть вместе и в безопасности. И только бы не в Конории на шахте в западном районе! И, наконец, на аукционе слезами тронули добрую женщину, которая упросила своего мужа купить нас. Люси, мы успокоились, думали, что вот скоро настанет конец этим мучением. Нас отыскали Каньете, они были готовы выкупить нас с дальнейшей вольной. Но…