— История та ещё шлюха, всегда слепо раздвигает ноги перед победителем. Живи здесь и сейчас. Своей, кстати говоря, Уилл, жизнью. Своей. Обо мне не беспокойся, я ещё заставлю королеву лечь передо мной.
***
На следующий день Уилл пришёл на место в лес. В сознании сидел и больно давил вчерашний разговор с Марионом, прошлое Тимера, повторяющиеся нравоучения, посланные ему — Уиллу. Боги, почему всё так было тяжело? Хуже изнуряющих тренировок, голода, побоев — почему боль и навязчивые мысли не отпускали тело и душу? Впитывались физически, издевались морально. Велик был груз ответственности за свою жизнь и жизнь близкого, пусть лишь иллюзорно, но не чужого человека — Нулефер! От него так много требовали, что Уилл не знал, что делать. Послушаться ли Джексона и сбежать, пойти по стопам ненавистного всем Тобиана и ценой крови заслужить свободу, довериться Фредеру и уговаривать Огастуса и Эмбер дать свободу, или есть другой, иной путь, не насильственный, без игр в прятки и бега. Что это за путь… Как его осуществить… Уилл не видел ответа.
Нулефер появилась спустя час. Шла тяжёлыми шагами, прячась в тени осенних хаских деревьев, зелёные листья которых ещё не успели покрыться золотом. Когда Нулефер вышла, Уиллу почудилось, что тени до сих пор пляшут на её лице. Но это было не так. Подруга почернела сама по себе — покрылась тёмным загаром, наверное, подумал Уилл, ей приходилось часами на ярком солнцепёке подкарауливать очередных жертв, сильно осунулась, похудела — вот чудеса! Черты лица ужесточились: брови нахмурились, губы были плотно сжаты, ноздри грубо хватали воздух.
— Ловушки нет? — осторожно спросила Нулефер.
— Нет, — мотнул головой Уилл. — Я про тебя никому не сообщил. Проверил лес — всё тихо, засады также нет.
Они стояли и молчаливо, вопросительно смотрели друг на друга, впереди них были деревья, но ни Нулефер, ни Уилл не хотели обойти преград, встать поближе. Нулефер — из-за опасного предчувствия, с которым сросся уже её разум. Уилл — из-за принципа, что он должен ненавидеть Нулефер.
— Зачем звала меня? — нарушил он первым тишину. — Попала в беду и теперь нуждаешься в моей помощи?
— Нет, помощь нужна тебе. Я пришла за тобой. Уиллард, присоединяйся к Кровавому обществу, это твоё призвание.
Её голос звучал спокойно, но он был пронизан мрачными и осипшими нотками. Уилл с минуту взирал на подругу, а потом бахнул:
— Какое призвание? Ты с ума рехнулась?
— Обыкновенное, — Нулефер стиснула зубы. — Такое, ради которого нам была дана сила. Уилл, друг, мы были созданы для борьбы в Кровавом обществе, для избавления мира, ну или хотя бы нашей славной страны, от зла, как рабства, война, династия Афовийских и алчные предприниматели.
Сильный ветер шумел в соснах, раздувал чёрные, смоляные волосы Нулефер. Она стояла лицом к стихии и лишь ласкалась под срывающиеся на неё листья с деревьев. Нулефер протянула Уиллу руку.
— Я пришла спасти тебя. На этот раз по-настоящему. Пошли со мной, ты больше не увидишь Афовийских. Ты создашь новую жизнь, такую, какую ты хочешь сам для себя, а не они.
Уилл не подходил к ней, даже не смотрел на вытянутую оцарапанную невесть в каком рейде руку.
— Одумайся, пока не поздно. Вы только приносите разруху. Нулефер, во что ты себя превратила? Ты стала хуже Афовийских, хуже Казокваров! У тебя есть ещё шанс. Есть, я тебе его даю!
Гневно и нервно дёрнулась бровь у Нулефер. Это было едва ли не самое быстрое движение, которое она совершила сейчас при Уилле. Застывшее за деревьями тело, мутный голос — Уилл видел будто бы статую с лицом своей подруги. «Не поддавайся чувствам, готовься к засаде», — тем временем повторяла про себя Нулефер. Кто знает, может Уилл привёл в лес целый отряд солдат за ней или он сам предательски набросится прикончить её?
— Я уничтожила все пути назад. Я стала изгоем, о чём ты говоришь? Всё, что мне остаётся, это пожертвовать собой ради будущего.
Последние слова были брошены с нескрываемой горечью.
— Ты можешь перейти на другую сторону… — промолвил Уилл и поймал себя на мысли, что он советует совершить самое настоящее предательство. Третье за недолгую жизнь Нулефер. — Да просто остановись! Тебе приятно видеть чужие слёзы, наблюдать чужую боль? Это ты же, ты, ты — уничтожаешь целые семьи, калечишь людей физически и морально губишь их души. Пойми ты наконец, что долго это не сможет продолжаться — вас изловят. Вы уже потеряли многих людей, ты и дальше хочешь смотреть, как погибают твои эти товарищи из общества? Нулефер, я желаю тебе добра, иначе бы с первой секунды нашей встречи пристрелил или поймал в силки. Оглянись назад, что ты потеряла? Это стоит твоей мечты? Вернее, мечты Тимера.
Уилл начал делать шаги вперёд. Он обошёл деревья — Нулефер отпрыгнула назад. Взял её руку — она чуть не вырвала, хотя только что сама её тянула Уиллу. Заглянул в лицо — на него уставились чёрные глаза с искоркой надменности.
— Ты мне дорога, я не хочу лишиться тебя. У меня ведь… никого больше не осталось, Нулефер! Ни родителей, ни друзей. Только ты одна! Вспомни, как ты хотела встретиться со мной в детстве, как горевала, когда я после стольких лет разлуки обиделся на тебя из-за Люси и её семьи. Ради меня, прошу, остановись.
— У меня тоже никого больше нет, — негромко, со скорбью проговорила Нулефер. — Мой отец отрёкся от меня. Люси продана Элеонорой, и я даже не знаю куда! У меня отобрали всех, кем я дорожила, даже Чёрный океан… мне запретили вмешиваться в работы Тверея и Кариев. Ты полагаешь, что я не знаю, что такое потери? О, я вкусила их хорошо, прочувствовала каждыми фибрами души. Я получила урок, а ты, смотрю, нет, — она яростно окинула Уилла презренным взглядом. — Стал почти свободным человеком, но всё служишь Афовийским. Наблюдала я за тобой по стеклу, важный такой, холёный… Забыл, как они издевались над тобой? Вот, честно, ради таких людей мы сражаемся? Нет уж, мне даже не хочется вас освобождать. Уиллард! — от её негромкого — зачем орать, если боишься быть пойманной? — но властного голоса встрепенулись птицы на деревьев. — Присоединяйся к нам, стань человеком. Пробудись ото сна, от своего детства, в котором тебя постоянно защищали верные и старшие друзья. Мы с Люси во время восстания сумели вывести твоё тело из спячки, но твоим разумом и волей я не владею. Что ты прикидываешься ребёнком? Повзрослей, раскрой глаза, заяви как-нибудь о себе. Голова на плечах есть, должны быть и мозги. Или их вытащил из твоей бестолковки Огастус? Уиллард, ты должен…
— Нулефер, не тебе учить меня жизни! — воскликнул в бешенстве Уилл. — Ходишь со всякими отщепенцами и поёшь про то, что кто-то должен или не должен.
— Отщепенец — это ты, — невозмутимо произнесла Нулефер. — Ты не считаешься человеком, ты просто никто. Я даю тебе шанс изменить судьбу. Уилл, друг мой, не забывай, что мы не далеко ушли, я ещё не покрыла свои руки кровью, а вот ты, ты, милый мой, убил одного несчастного солдатика. Это было давно, во время вашего бегства с Тобианом. Вас в городе в Кане тогда поймали и ты, защищая себя и своего близкого друга, безжалостно проткнул человеку голову. А у солдата, наверняка, есть тоже семья, жена, детки, на чьи слёзки ты не можешь смотреть. Вот только не говори мне, — она не дала Уиллу раскрыть рот, — что твоя жертва была оправдана, ты друга так защищал. Либо можно сеять зло ради праведных намерений, либо нет. Не бывать третьему.
Пальцы Уилла неосознанно тянулись в сторону, откуда слышался всплеск уток в маленьком пруде за густыми деревьями. Но внезапно он остановился. Живот свернуло и внезапно затошнило, заледенели пальцы, затяжелела голова.
— Поразили мои слова? Не ожидал их услышать?
— Нулефер, последний раз прошу. Нет, требую — образумься. Тимер обезумел, когда ему причинили зло, не становись им. Ты даже не видишь полную картину. Услышала, Люси продали, и теперь вопишь — караул, пожар! Твоя сестра её продала Бонтину. Люси теперь свободна.
— Бонтин. Гм, Тобиан… вот из него бы получился отличный освободитель, знающий чувство долга и меру пощади, — Нулефер сделала шаг вперёд и наступила на сухую веточку сосны, которая тут же треснула на две части. — Уилл, я ухожу. Жду несколько секунд, чтобы ты собрался с последними мыслями. Вот что ты будешь делать потом, если вдруг Афовийские падут? Нет, не бойся за драгоценного Фредера и своего прекрасного Огастуса, мы решили не трогать королевскую семью. У нас нет человека, которого мы бы поставили на место. Жоао Афовийского, ты в курсе, убил королевский агент, добавив в бокал с вином сок болиголова (1). У королевы два пути — пойти на наши условия. Ну или гнуть свою линию и наживать с каждым днём всё больше врагов среди народа, ослабевая перед внешним врагом. Мы же понимаем, что монарх тот же заложник, только у государства и его элиты, Эмбер для сохранения своей головы должна прислушиваться к мнению властных людей, иначе её убьют свои же. Так поэтому и наводим страх на всех, покачни одну ветку — дерево не упадёт, возьмись за все — и сможешь его свалить.