За столом, возле которого стояла Нулефер, сидела маленькая худая женщина и прижимала к себе грудного ребёнка. Глаза у женщины заплыли от синяков, платье выглядело как драная тряпка, женщина укрывалась плащом Тимера и утирала слёзы, боясь поднимать глаза на Юния.
— Юний, ты сам видишь какая у неё беда, — успокаивающим жестом сложил руки Грэди. — Если мы бы помедлили, то господин бы продал её на юг, к Сипинскому океану. Посмотри, что с Энни хотел сотворить её новый возможный владелец. Она вся избита, хотя ещё не стала его рабой! Мы не могли ждать, ситуация была незамедлительная.
— Но я же полтора года приносил деньги в кассу отряда! — губы Юния дрожали. — Когда хозяин брал меня с собой в другие города, я становился вашим вербовщиком среди молодёжи. Я же рисковал собой и доставал для вас информацию о хозяевах, рабах, о новых последователях, разговаривал с полицейскими. Если бы меня раскусили, то давно бы повесили! А сколько денег я отдал вам! Своих, которые тайно заработал в отсутствие хозяина, продавая безделушки из дерева! Энни ничего не сделала для отряда, вы о её бедственном положении узнали только от меня. Моя же очередь была, я должен получить вольную!
— Юний, мы не отрекаемся от тебя и обязательно освободим! — воскликнула Линда. — Но ты знаешь, когда возникают непредсказуемые вещи, когда у раба встаёт вопрос жизни и смерти, мы оказываем ему поддержку, минуя обычную очередь. Юний, эта женщина и её семья не могут больше ждать. Энни продали бы на юг мерзавцу, её мужа чуть не до смерти хотели забить, и он до сих пор раб. А дети! Юний, твоей жизни у Хейлов ничего не угрожает, Хейлы одни из самых добросердечных хозяев Рыси, лишний день у них, лишний день на свободе… Ты сможешь вытерпеть. Мужайся, осталось немного. Для семьи Энни дороги каждые часы.
Длинные волосы Юния падали ему на глаза. Он отмахивал вихры с дикой злостью.
— Да? Вы потратили десять тысяч аулимов на Энни и её младенца, сейчас собираетесь ещё больше отдать за её мужа! И ещё двоих детишек Энни выкупить! А потом возникнет ещё один раб, который не может ждать, потом ещё один, и ещё! Этому свобода нужна, у этого жилья нет, на первое время вы снимете ему халупу… другой раб нуждается в лечении. Зелья превращения, переезд из города в город. Где ваши хвалёные помощники, занимающие крупные посты? Снова мне ждать не один год?
Грэди своими большими руками взял Юния за худые плечи.
— Мы рассчитываем за шестицу разобраться с семьёй Энни. Ты будешь следующим. Не будь таким жестоким хотя бы ради детей, ребята Энни никогда не надевали обувь на ноги, даже зимой. Детям очень важна свобода.
Юний отпихнул Грэди.
— Мне четырнадцать, я перестал быть ребёнком для вас, когда поклялся в верности отряду. Моя бабушка, она не ребёнок, и ей можно пренебречь? Она умрёт, так не почувствовав свободы. Тот восьмилетний мальчишка, он выращенный, он не родной сын Энни и Тонни! Его хозяин подселил в комнату к Энни и Тонни, и они привязались к ребёнку, а вы хлопочете над его освобождением, словно он их родная кровь! Почему даже вы, освободители, живёте с мыслями о таком неравенстве к рабам?
Юний вскинул голову и выскочил из зала.
Нулефер провожала его удивлёнными глазами. Она думала, что в Отряде свободу получить просто. Освободители тихо переговаривались между собой. «Бедный парень», — слышалось он них. Грэди Каньете вздохнул:
— Успокоится. Надеюсь, поймёт, что мы не разбрасываемся словами.
— У вас есть очереди? — Нулефер тихо спросила.
На неё оглянулись Каньете, в том числе и молчаливый Тимер. Нулефер не могла себе объяснить почему, но она боялась его пронзительного немого взгляда, в котором не было нотки радости или доброты. Чувствовалось всем телом, что Тимер готов взять её за воротник платья и пинком выкинуть на улицу. Ещё в первый раз он не жаловал ни её, ни Люси, а сегодня его губы разжались, чтобы сказать: «Пошла вон!» Но от резких слов Тимера остановила рука Линды, обнявшая Нулефер и приведшая её в зал к освободителям.
— Да, к сожалению, без очередей никак, — ответил Грэди. — Касса отряда не безгранична, как и наши возможности. Мы сосредотачиваем деньги и силы по рабу. Когда один обретает свободу, мы принимаемся за другого. Но иногда случается и такое, что мы вынуждены пропустить несчастного впереди всех. Жестоко звучит, но некоторые рабы могут подождать, жизнь с их хозяевами вполне приемлема. Но другие буквально выживают, как такой человек будет ждать, пока мы управляемся с остальными? Встречаются хозяева, которые продадут нам раба только за казну небольшого государства. Пока мы накопим денег или пока мы подделаем документы, в это время будет страдать десяток людей. В нашем деле нужна рациональность, хотя она не всегда сочетается с добром.
Нулефер опустила голову вниз. Как, чёрт, всё сложно. Если она хочет быть освободителем, надо понимать их устои, образ жизни. Мышление.
— Когда наступит очередь Фьюи и Джины? — спросила она, боясь, что может снова показаться глупой и ничего не понимающий. Но без ответа Нулефер не могла покинуть штаб.
— Если им не удастся самостоятельно договориться с твоим папой, то Отряд освободителей займётся Фьюи и Джиной через полгода, — сказала, улыбнувшись, Линда.
Через полгода… Время для Нулефер летело долго, полгода всегда казались ей далёким-далёким будущим, когда она подрастёт на несколько сантиметров, выучит много нового о мире, листва на деревьях лихо преобразится.
«Полгода… Люси, ты должна дождаться».
***
Полгода, шесть месяцев, представлялись вечностью. Даже эта прошедшая крохотная шестица была для Нулефер незабываемым долгим периодом, которому нет конца и края. С ней Уилл, счастью Нулефер не было конца.
Дети проводили время вместе с утра до вечера, разлучаясь лишь на ночь. Да уж, а раньше ночь была их единственным временем для разговора! В их дружбе начался новый период, понимала Нулефер. Хотя секретов у Уилла не убавлялось. Он по-прежнему скрывал свою историю, так, например, за прошедшую шестицу Уилл наотрез отказывался приглашать Нулефер в гости и показывать, где живёт. Ходит под новым именем и с другим лицом и не собирается даже на минуту превращаться в самого себя. Уилл панически боялся, что его увидит кто-нибудь посторонних, да и зелье превращения нужно беречь. Не так-то просто заполучить чужую магию. Извлечение магии из собственного тела — процесс сложный, болезненный, его может выполнить только опытный волшебник, и то рискуя на шестицу слечь в постель. Поэтому зелье с чужой магией стоит безумных денег, и на рынке его не купишь. А зелья превращения, с помощью которого можно безнаказанно совершать мошенничество и даже убийства, вообще вне закона. Но, несмотря на подозрительность и осторожность, Уиллард стал весёлым мальчишкой, который начинал жить спокойной мирной жизнью. Нулефер даже умудрилась притащить брыкающего Уилла к себе домой и познакомить с родителями и Элеонорой.
— Но только не рассказывай им, что я маг! Пусть твоя семья думает, что я манар, как и все, — попросил «Дик».
В пятийник Нулефер снова звала Уилла к себе в гости, но он предпочёл многолюдному дому Свалоу их тихое убежище с Нулефер возле реки. Вот только Уилл на сей раз отказывался обучать Нулефер магии, не интересовался играми, он по стеклу смотрел скачки. Уилл постоянно брал с собой стекло и винамиатис. «Хочу быть в курсе всех событий», — говорил он, когда слушал вещателя. В Зенруте шёл грандиозный турнир по конным скачкам, и им увлекался Уилл.
— На турнире состязаются наездники Тенкуни, Камерута, Иширута и Зенрута. Я хочу посмотреть на скачки. Все зенрутчане, у кого есть стекло дома, сейчас смотрят турнир. Великое соревнование!
«Да, небывалый турнир», — согласилась Нулефер. У неё дома тоже вся семья припала к стеклу, и подружки скачки обещали посмотреть.
Гонки ещё не начались, и вещатель, что находился на арене, представлял зрителям наездников, их команду и главных участников соревнования — лошадей. Вещатель подошёл к последнему участнику.