Не будь он королём, Геровальд и Шенрох зааплодировали, что обнаружили в Иги зачатки глубокого ума. Мысль, что Тобиан мог и не случайно, в ходе роковой ошибки, погибнуть, посещала их и ранее.
— Эмбер глупее, чем я думал, — сказал Геровальд. — В нынешнее неспокойное время крайне нерассудительно лишаться поддержки Санпавы. На этой земле стоят камерутские войска со времён Иширутской войны, за неё будет новая война и, Боже, как глупо настраивать против себя жителей Санпавы!
— Может быть, у Эмбер не было другого выхода, — произнёс Карл, стоявший чуть подальше Тимера. — Мы не знаем положения дел в королевской семье и отношения Эмбер с советниками. Но да будет известно одно! Зенрут проиграет! Да сгорит он под нашей яростью!
Карл вскричал эти слова с такой пылкостью, ненавистью, что обратил на себя внимание всех. Как не вязался образ неистового жертвенного освободителя с этим утончённым человеком, который каждый день усердно трудился над своей причёской и подбирал прекрасные наряды. Первое впечатление о Карле Жадисе всегда обманывало людей.
Геровальд повернулся к нему и отрезал:
— Нет. Наша цель — завладение Санпавой. Я не создаю стихийную войну, Зенруту хватит и потери Санпавы. Наша цель это Санпава. Да благослови нас, Боже… — прошептал Геровальд.
— Благослови, — повторил ему Иги.
Короли притихли, помолившись. Тимер и Карл бросили любопытный взгляд на Шенроха: генерал стоял с плотно сжатыми губами.
— Когда Тенкуни выдвинется в Чёрный океан? — тишину прервал Геровальд.
— В кислоре, — ответил Иги.
— Так что? Начинаем войну зимой? — азартно прозвучал голос Геровальд.
— Да, — вместо короля глухо произнёс Шенрох. — Так мы застанем Зенрут врасплох, если начнём войну раньше его.
Соглашение было установлено. Дальше Тимер и Карл не были нужны Геровальду и о них не хотел думать Иги. По приказу Геровальда они покинули королевский кабинет и около двух часов ходили по коридорам Торжественного дворца. Возвращаться обратно в Зенрут король Камерута пока не дал разрешения, Тимер и Карл ждали, когда же он вновь позовёт их к себе с новым поручением. «Значит, война будет зимой, — думал Тимер. — Как интересно, будет ли Зенрут готов к нападению. Уж надеюсь, Геровальд и Иги за год подготовили свои армии».
Пока они ходили по чертогах дворца, разговаривая о будущих поставках динамита и револьверов от Геровальда, Ирвин Шенрох освободился. Иги пылко желал познакомиться с камерутскими театральными актёрами, о которых слава гремела на весь мир. Геровальд не мог отказать гостю в скромном подарке. Шенроху среди кружевных розовых платьев и птичьих масок делать было нечего, возле зала с рыцарскими доспехами и щитами, былым величием предков Геровальда, он нашёл Тимера и Карла, собиравшихся осмотреть второй этаж дворца.
— Почему ты пришёл сюда? — усмехнулся Карл. — Рыцарская честь не для тебя. Воин неустанно предан лишь той стране, которую поклялся защищать.
— Ты ещё вспомни, что я пошёл восстанием на свою королеву, — грубо ответил Шенрох, подойдя ближе к Тимеру и Карлу.
Тимер хотел было протянуть ему руку, дабы пожать её, но остановил себя. С Шенрох он не виделся достаточно давно, со дня поражения Крылатого общества. Вроде Шенрох и союзник ему, как Иширут Камеруту, но генерал, перешедший на следующий день под покровительство другого короля… Шенрох на неосязаемом уровне отталкивал Тимера. Да и внешним видом он не говорил, что рад встрече с прошлыми соратниками. Тимер уже не союзник, не лидер храбрых освободителей. «Ты пал ниже некуда», — чётко мелькало презрение в глазах Шенроха.
Хорошая идейка! Зайти в комнату в зал с рыцарскими доспехами и пропеть речь о не нарушаемой чести освободителя и зыбкой клятве генерала. Но не сейчас Тимер не стал испытывать Шенроха. Они всё же на одной стороне.
— Ирвин, — сказал Тимер, облокотившись на лестницу, — Иширутское военное руководство не ругалось, когда Иги дал тебе место в верховном генеральном штабе? Военные — люди не последней чести, и тут ты такой распрекрасный мятежник.
— Тебя так уж волнуют мои взаимоотношения с местными генералами? — хмыкнул Шенрох. — Не открою тебе истины, сказав, что без сложностей не обошлось. Но без меня Иги и десяти тысяч солдат не набрал бы! Я вытащил его армию из такой тьмы, что ещё десять лет и иширутчане дрались бы палками в рваных рубахах! Иги неплохой человек, но королю Иги нужна опора. Я бы сказал, регент, принявший его обязанности вследствие… запоздалого взросления.
— Ты даже прочие обязанности Иги выполняешь? — спросил Карл.
Шенрох улыбнулся уголками губ.
— Не выполняю, а помогаю. Но ты в чём-то и прав, я и генерал, и советник.
— И прачка, и швея, и повариха, — засмеялся Карл.
Шенрох не показал обиды. Да, его лицо изменилось. Карл и Тимер остались такими же. Карл всё также поражал его удивительной степенью смешения его светского внешнего вида с внутренним яростным мятежником. Тимер был по-прежнему мрачен, неразговорчив, на хмуром лице ни разу ещё не проскочила искра надежды.
— Что будете делать, когда начнётся война? — спросил Шенрох.
— Ты ещё спрашиваешь, — поспешил ответить Карл. — Не оставим Зенрут в покое. Твой король и Геровальд хотят всего лишь завладеть Санпавой, судьба наших сограждан в остальных пяти провинциях Зенрута его заботит меньше, чем меня жители Камерута. Зенрутчане предоставлены нам и только нам.
— Часть победы мы получим уже когда Камерут и Иширут завладеют Санпавой, — сказал Тимер. — Рабы на разделённой земле обретут свободу. Так я и мои друзья спасут хотя бы людей Санпавы.
Шенрох не возражал. Да, невольные люди станут свободными. Да, исчезнут ошейники и цепи. Но это только в Санпаве. Или же Тимер захочет, чтобы Геровальд и Иги пошли дальше? Иги не против великолепной войны, но Геровальд… Грозный ненавистник Зенрута со времён юности он, оказывается, умел довольствоваться малым.
— Аааа!
Над головами пронёсся звонкий крик. Послышался скрежет колёс и звук падающего метала.
Тимер вскочил и бросился вниз. Карл и Шенрох ничего не смогли понять, лишь услышали хлопок с перил лестницы. И то, как Тимер сам падает на спину под тяжёлым весом.
Через секунду они увидели: на первой ступени лестнице, у перил лежит опрокинутая коляска. А внизу на животе Тимера плачет ребенок.
Маленький мальчик от страха даже не плакал. Забыл, что такое реветь! Он слабо поддёргивал плечами и мычал без слёз. Тимер осторожно, боясь лишнего своего движения, приподнялся и обнял мальчика. Лицо Тимера побелело, руки дрожали, да и голос тоже.
— Ты в порядке? — прошептал он.
Мальчик никак не обратил внимания на его слова.
В ту же секунду Карл понял, кто упал с лестницы — сам малолетний король Сиджед! Он бросился к мальчику, присел возле него и Тимера и громко сказал:
— Ваше Величество, вы не ушиблись? Позвать лекаря?
Сиджед покачал головой. Тонкая ручка потянулась к коляске.
— Я катался… Коляску тяжело мне крутить, Мариэллла спит, я не хотел её будить. Я хотел поехать на балкон, который возле сада и… И вот, коляска у лестницы упала.
Рука упряма тянулась к коляске, мальчик двигался всем телом, но ноги оставались неподвижны. «Вот он, знаменитый калека. Истинный король Камерута», — подумал Шенрох с жалостью и поставил перед Сиджедом коляску. Тимер сам усадил короля и встряхнул пыль с одежды. Его движения были плавны, полны заботы, а Тимер, как показалось Карлу и Шенроху, находился в странном, несвойственном ему состоянии. Даже сгладились черты лица у него.
— А вы кто? — любознательно спросил Сиджед, разглядывая незнакомые лица. Отец никогда не знакомил его с освободителями, а Шенроха он и подавно видел в первый раз.