— Пойдёмте, фанин Марион, — охранники вошли за ним.
— Главный актёр театра идёт впереди, — засмеялся Тобиан и вышел из камеры первым.
***
Утро Фредер встретил в трактире на соломенном тюфяке. За завтраком ему пришлось самому спуститься вниз. Непривычно было есть противную тягучую кашу, сваренную неизвестно когда, да ещё когда рядом сидели небритые, успевшие напиться мужчины голодранцы. Всё ему чудилось, что кто-нибудь сорвётся с места, накинет на голову мешок и похитит. Но кто из этих людей будет похищать Бонтина Бесфамильного, коего играл Фредер?
Как Тобиан и просил, Фредер обернулся в него и бежал из дворца. Но не спешил выполнять своё обещание. Полдня он был занят своими делами, полдня просидел в трактире. Трактирщик был хорошим знакомым Бонтина и безотказно впустил Фредера, когда тот сказал, что ему где-то надо переждать вечер и ночь. Королевская гвардия разыскивала сбежавшего Бонтина, Фредер видел из окна трёх офицеров, но трактирщик сказал им, что разыскиваемый поблизости не появлялся.
— Услуга за услугу, — улыбнулся трактирщик. — Ты спас от рабства моего внебрачного сына, я тебе до конца жизни обязан.
За дверью заплакал годовалый малыш, и трактирщик пошёл его успокаивать. «Брат, как мало я о тебе знаю», — задумался Фредер. Тобиан рассказывал ему и не раз, что он помогает рабам, похищает детей, собирает суммы на выкуп, но Фредер всегда настороженно воспринимал его слова. «Как бы не поймали тебя, — говорил он, — мне ж придётся выручать тебя». Он даже не представлял, что Тобиан бегал по таким катакомбам.
Распрощавшись с трактирщиком около полудня, Фредер пролетел на самокате четверо кварталов, намеренно путая возможные следы в длинных лабиринтах тесных улочек, завернул за угол и превратился в себя. Уже не беглец Бонтин, а наследный принц летел над Конорией. Пора выполнять данное Тобиану обещание — пора взять на себя заботу Люси. Очень вовремя он появился, подумает Люси, за час до казни Джексона Мариона, когда Тобиана не было целый день. И не будет его ни на следующий день, ни в другой, ни в третий. Тобиан занял место Джексона Мариона. Фредер осознал, что Тоб не вернётся назад, когда попросил его о такой простой для братьев-близнецов просьбе — поменяться местами. Не умел Тоб ему врать, кого угодно мог надурить, хоть всю страну, но от Фредера не ускользала правда, кричащая в разбитых потерянных глаза брата: «Дай мне уйти! Я хочу сбросить со спины эту ношу под названием жизнь!»
Фредер его отпускал. Иначе слова Тобиана всё равно бы сбылись, но умирал бы брат с горькой болью, что стал убийцей.
Фредер не скажет Люси, зачем прилетел и где Тобиан, даст утешение, что брат был занят спасением Мариона, да не спас. Убийственное утешение, говорил брат. Пусть будет так, потом Люси он уже не будет утешать. В самое трудное время оставит её, как оставил Тобиана в рабстве и Уилла в одиночестве.
Самокат приземлился на торговой улице. Фредер думал, зайти ли в какой-нибудь магазин и купить бы Люси подарок. Отвлечёт это её внимание? Или покажет, что-то стряслось?
— Фредер! — зазвучало за спиной.
Из магазина шляпок к нему выбежала графиня Кэтлин Джоанская. Почему в такое время? Она и так втянута в его игру, и ещё перед самой казнью у них будет встреча!
— Фредер, я за тебя волнуюсь, — Кэтлин положила тёплые ладони на его плечи. — Ты вчера был на себя не похож, Симон мне сказал.
Графиня Кэтлин была высокой, тонкой, бледной — настоящая аристократка. Золотистые, как у него, волосы были заплетены в косички и уложены на голове, обрамляя щёки и прикрывая уши. В двери магазина появилась мама Кэтлин, женщина с суровым лицом в белой тёплой шубе. Купленная кружевная шляпка с бантом лежала в руках мамы, девушка впопыхах забыла про неё, как увидела Фредера.
— Мариона не спасут? — прошептала Кэтлин, осторожно поглядывая на маму.
— Как видишь, сегодня состоится казнь, — Фредер убрал с плеч маленькие руки девушки.
— Ты один, без охраны, не ищут? — спросила Кэтлин.
— Ищут, ищут. Если найдут, я встречу казнь Мариона запертым в своих покоях.
Кэтлин зорко посмотрела на него. Глаза у неё были карего цвета, ему они напоминали золото.
— Ты пойдёшь на эту ужасную казнь?
— Да. Ты можешь составить мне компанию.
Кэтлин отвела глаза, в них мелькнул ужас.
— Я не люблю убийства. Одна разница, что казнят преступника, что убивают невиновного человека.
Фредер знал, что таким будет ответ, но всё равно вздохнул с облегчением.
— А со мной наблюдать за казнью с балкона ресторана будет одна девушка. Вы могли бы познакомиться.
Фредер отвёл Кэтлин за другую сторону магазина, дабы их не подслушала мама. Бросать сейчас Кэтлин было бы неправильно для него — девушка может обидеться, её мать, приближённая к двору, неверно растолкует поведение принца, глядишь, ещё одна маленькая трудность возникнет.
— Какая девушка? — с любопытством спросила Кэтлин.
Фредер хотел видеть в её голосе ревность, но не заметил. Возможно, Кэтлин тоже научилась от него скрывать свои чувства, так бы Фредеру было приятнее.
— Люси Кэлиз, подруга моего брата Бонтина. Мы вместе с ней попрощаемся с Марионом. Бонтин вчера попросил меня, чтобы я этот день провёл с Люси. Не могу же я ради неё пренебречь казнью. Я просто обязан быть на площади Славы через час. Кажется, что я рождён был только для этого дня.
Кэтлин сочувственно посмотрела на него.
— Я не верю в виновность Джексона Мариона. И мои родители тоже.
— Никто не верит. Но против моей матери разве пойдёшь? Кэтлин, советую тебе меньше разговаривать о невиновности Мариона. Ты связалась со мной и твои противозаконные мысли тебе навредят.
— А я думала, что попала под защиту короны, когда Симон нас познакомил и мы… — Кэтлин зарделась, — подружились. Мы друзья, Фредер?
Фредер, любивший говорить людям правду в глаза, отвёл взгляд в сторону.
— Отлучаясь по своим делам, я говорил всем, что иду к Кэтлин Джоанской. Когда я не возвращался домой, то объяснял, что отдыхаю за городом в поместье Кэтлин Джоанской. Для людей мы не друзья, а возлюбленные.
— Есть ли различия? — улыбнулась Кэтлин.
Дрогнувшее лицо Фредера стёрло с неё улыбку.
— Вас с Люси первыми призовут к ответу.
— В чём ты провинился?
«В чём! Знала бы ты, что мой брат сидит в темнице и ждёт, когда ему на голову опустится сталь! Знала бы ты, что я и Тобиан, мы, два предателя, освободили Джексона Мариона! Знала бы ты всё, то девичья скромность и твоё восхищение мною исчезли бы вмиг! Ты не знаешь меня, как и я не знаю своего брата».
— Я совершил непоправимую вещь, назад в прошлое я не вернусь. Ничего не изменить, моё будущее теперь другое. Я страшный человек, ужасный. Слабый телом, слабый духом, но убить могу словом. Словом, Кэтлин!
Кэтлин нахмурилась.
— И как это у тебя получается? Убей меня. Назови слово, которое меня убьёт. Слово, Фредер!
На Кэтлин у него пришлось бы не одно слово. «Мой брат ждёт смерть. В моего брата вонзится клеймо. Я буду любоваться казнью и язвить над Люси. А когда уберут помост, я буду смеяться над нашей матерью».
— Кого ты убил словом, Фредер? — Кэтлин обладала настойчивостью.
— Был у меня брат Тобиан, — сказал он. — Брат-близнец. Моя вторая половина. Самый близкий мне брат плотью и духом. Но он умер много лет назад. Брат Бонтин вовсе и не брат мне. Он сын моего дяди, а не отца. К тому же бастард, урождённый рабом. Бонтин всегда рядом со мной, но мы разделены этим миром на две непримиримые стороны. Раньше я ещё одного человека мог называть братом — моего друга Уилларда. Как он теперь живёт, простил ли меня — остаётся гадать. Вот сколько у меня братьев! Один за проливами в Тенкуни, второй в садах Богов, третий… Третий захотел быть сожранным псами Создателей!
— Бонтин и Уиллард живы. Тобиан умер не по твоей вине. Не бери на себя слишком много, ты никого не убил.
— Я смотрел им в лица, как смотрю стоя перед тобой в двух шагах, и кричал им, что они мне больше не нужны. Тобиан… Бонтин, — подправил он себя. — Тобиан… — нет, не оговорился, — был для меня всем. Брат Бонтин никогда его не заменит. Не потому, что мы не родные братья, — он другой. Другой человек, иной, сложный, несчастный, забывающий о себе. Я помню Тобиана, крикливого шалопая и обормота, как нам было весело, как мы резвились с ним и считали, что мир принадлежит нам. Бонтин никогда не будет Тобианом. Я пытался его изменить, подстроить под себя, я так хотел сделать его похожим на Тобиана. Но как может принц думать за раба? Он ходит по улицам, на которых на пустом месте люди набивают друг другу шишки, и он отдыхает там. А ты знала, что он воровал у рабовладельцев детей пока на них не одели ещё ошейники? Эти дети рабов воспитываются сейчас в приютах наравне с простыми сиротками. Раб и свободный человек едят из одной лоханки! Мне никогда не стать Бонтином. Такие самопожертвенные люди рождаются раз в тысячу лет!