Воссоединённых с детьми пустоглазов переполняло счастье. А Онисей, его жена, его отец, его старший сын Авлиш выли по потерянной малютке.
«Мы отправляемся в Абадону, — сказал на третий день Бойл Кекира своему брату Беррику, бородатому мужчине с залысинами на висках. — Беррик, ты и часть людей останетесь на берегу. Если что, нам будет нужно ваше подкрепление». Спустя время Бойл и половина его команды исчезла с проходящими.
Голова Нулефер кружилась. Разом на неё навалились воспоминания четырёх человек, которые были похожи на зажжённые магические стёкла с разными вестями, что нужно прослушать одновременно. Казалось, Нулефер саму перерубили и разложили на несколько кусочков.
— Когда вы поняли, что ваша дочь мертва? — сочувствующе спросила она.
— Когда человеком стал, — ответил Онисей, через силу выдавливая из себя слова. — В миг превращения смысл слов вечных людей мне стал ясен и меня охватила неистовая ярость. Моей дщери Иелипии было четыре годины! В ней не пробудилась паки магия! Она умерла… Умерла по вине вечных людей, будьте вы все кляты на века, окаянные! Вечные люди погубили не одну мою дщерь, но и других абадон. Они не пожадили ни среброгривых стариков, ни младенцев. Цубасара! Поведай сим путникам, что было в граде. Ты явилась к нам из Абадоны. Ты узрела всё, ты потеряла семью. Поведай им покажи им, кто такие вечные люди — племя, к коему принадлежат сии приплывшие к нам создания.
Цубасара вздрогнула как от удара.
— Я поведаю, я поведаю, — простонала она, комкая в кулаках ткани изумрудного платья. — Я жила возле града Абадона. Не в самом граде, но возле него под большими ветвистыми дубами. Тогда мы с моим мужем Аимеем, с маленькими сыном и дщерью выбирались в Абадону и гуляли по шуршащей плитке да любовалась древними постройками. Мы были в Абадоне, когда вечные люди вторглись в неё со своим дивным магом. Мы были далеко от святынь, до нас донеслись лишь звериные гласы наших товарищей. Но тело забуйствовало. Чужаки захотели влезть во дворцы и храмы, и мы бросились за ними! Я не подручала себе тело, я аже оставила двух своих малюток одних на холодной земле. Возле дворца Агасфера была драка. Но затем враги пропали, но мы стали людьми. Остаток дня мой муж Аимей провёл в поисках сбежавших людей, но я сидела под дубом с детьми, кои оставались животными. Они сосали мои перси и мурлыкали под мои песни. Ночью вернулся Аимей, мы стали зверьми. Но с наступлением утра…
Цубасара перестала шевелить непослушными дрожащими губами.
— Я покажу вам. Узрите всё сами.
Она, как и Онисей, взяла людей за головы и влила им свои воспоминания. На сей раз передача памяти прошла легче. Была только одна Цубасара и только её память. Её часы, проведённые в необъятном ужасе.
Цубасара и Аимей сидели, прислонившись к каменному дому, и подставляли головы ласковому солнцу, детёныши мирно спали у них на руках, когда дрожь пронеслась по всей Абадонии, и птицы сорвались в небо с пиний. Цубасара, Аимей подскочили и бросились на подмогу. Цубасара без конца оглядывалась назад, на детей, но ноги несли её вперед. И вот дворцы, храмы, маги огня и земли сметают вечных людей. Но те защищаются, и исчезают с появлением мага, и нападают, успевая убивать абадон. Абадоны блокируют их атаки, ибо храмы, святыни могут пострадать. Цубасара не заметила, как стала человеком. И окутала площадь огнём. Но вечные люди исчезли с магом и больше не появлялись. Аимей отправился их искать. Земельные и водные маги наводили порядок. Цубасара пошла к детям. Беспомощные детёныши визжали, оставшись одни, и успокоились, когда явилась мать.
День склонился к ночи, пришёл Аимей и сказал, что не нашёл следов вечных людей. Должно быть, они улетели на другой конец острова, где абадоны оставались зверьми. Одиннадцать абадон погибло… Вечные люди отняли жизнь у самых слабых, детей и стариков. Община шумела, даже с принятием животного облика не затихали их возгласы и повизгивания. Чутьё было остро, слух ещё острее. Но способности зверя не спасли их от молниеносного прибытия вечных людей, переносимых с одного края света на другой их чудным магом. Они появились прямо посреди проснувшейся Цубасары и её детей. Аимей ощетинился и прыгнул на человека. Но человек быстрыми движениями руки разорвал Аимея тело на две части. И все как один, абадоны стали превращаться в людей. Бойл Кекира быстрым взглядом, чутким ухом определил жену и детей Аимея. «Подойдут», — сказал он. Перемещающийся маг схватил детей Цубасары, а второй такой же маг её.
Что произошло? Цубасара стояла перед величественным дворцом Агасфера. Совершенно нагую, её укрывал лишь адский огонь, выходивший из её тела. Цубасару обступили вечные люди. Бросайся в атаку, велел голос её природы. Но люди поднял руки. «Тише. Причинишь нам боль, или нападут на нас твои приятели, — сказал Бойл, — твои дети умрут. Скажи своим обезьянам уйти».
Стоило им появиться, сотни абадоны сбежались на шум. Рычали, топтали землю, готовились к нападению. И Цубасаре пора нападать. Дети… Люди стояли на отдалённом от храма расстоянии, и Цубасара могла пока контролировать себя. Дети… Она окутала площадь огнём, беря под красное крыло вечных людей от разъярённых сородичей.
— «Мы сейчас покажем тебе твоих детей, — произнёс Бойл. На дороге перед его ногами лежало красивое сверкающее стёклышко и сияющий камень. Бойл взял в руки камень и стекло и соединил их. — Твои дети на берегу моря. В руках моего брата. Посмотри, ну же!»
Стекло показывало двух крошечных детёнышей, сына и дочь, лежавших на земле возле Беррика Кекиры. Над детьми завис острый нож.
— «Беррик, ты меня слышишь?»
— «Слышу, брат, — открылись губы человека. — А женщина меня слышит? Женщина, абадона, дай нам войти во дворец и забрать золото, старинные свитки и скульптуры. Иначе я зарежу детей. И без глупостей, нападёшь на людей, я, не задумываясь, убью твоих выродков».
— «То, что ты видишь, происходит наяву. В настоящее время, — пояснил Бойл. — Женщина, открой нам дворец! И мы помилуем твоих малюток!»
Цубасара стояла заледеневшей. Огонь пылал над ней, впереди и за ней. Но она намертво вонзилась в старательно уложенную предками каменную землю. Вечные люди требовали от него невозможного.
— «Я не могу! Поверьте мне, я не могу отдать вам дворец!»
— «Просто отойди, женщина! Или вот что я придумал! Ты оставишь здесь свой огонь, который защитит нас от твоих ненормальных сородичей. А тебя мы отправим к детям и без труда войдём во дворец».
— «Я не могу! Не я решаю, что мне делать. Но моё тело окромляет мною. Я не остановлю себя! Вы же не сможете задохнуться, перестав дышать. Маг воды не может обнять огонь, маг огня не может призывать воду. Я рабыня моих богов. Они приказали сохранить мне сию землю от чужого посягательства!»
Цубасара отчаянно делала попытки сдвинуться с места. Бесполезно. Она могла идти только вперёд, на вечных людей, пожирая их пламенем. Ни руки, ни ноги не подчинялись своей хозяйке. Тело абадоны приняло новых господ — богов, что когда-то давно наградили их предков святым долгом. На волшебном стекле рыдали дети. Малыши чувствовали неладное, им не хватало матери. А Беррик и его друзья приближали нож к их тоненьким шейкам, покрытым нежным пухом. В это время проходящий маг уносил прочь из города мешающих абадон.
— «Я отреклась бы от богов ради детей! — плакала Цубасара. — Я продала бы душу дьяволу и человекодемону Агасферу! Мне не нужен храм и его сокровища! Я не хочу быть стражем Абадоны! Я не в силах дать вам дорогу. Уйдите, уйдите… Мои дети умрут зря, вы николе не получите».