— «Мы не будем весь день стоять и ждать, пока ты сдвинешься, — сказал Бойл. — На принятие решения у тебя тридцать секунд…»
— «Возьмите меня! Я отныне ваша собственность, я буду принадлежать вам! Вернитесь домой со мной! Я буду вам ценна аки дворцовое золото!» — Цубасара цеплялась за последнюю ниточку.
— «Мы изучаем историю, а не обезьян и женщин. Нам ты не нужна, мы и так прихватим дюжину ваших ребятишек с собой. Женщина, я начинаю отсчёт. Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь».
Нож опустился к шее сына. За огнём ревели абадоны. Вот-вот они станут людьми. Вот-вот взорвутся. И что тогда? Вечные люди убьют её младенцев! Ну же, ноги, сдвиньтесь с места. Ну же, руки, протяните ладони врагам. Голова, поклонись им. Лишь пальцы могли нащупывать огонь и направлять его на вечных людей. Но их убийство — смерть малышам. Пятнадцатая секунда пошла. Замедление — смерть малышам. Дети умрут, какой бы выбор она не приняла. «Боги! — взмолилась Цубасара. — Не оставляйте меня! Я ваш верный страж, я служила вам до сегодняшнего дня. Спасите моих детей! Они беспомощные, они прекрасные мои дети. Я так хочу, дабы они жили!».
— «Семь», — считал Бойл.
Где же боги? На что покинули её? Рыдала Цубасара. Всемогущая абадона слаба перед каким-то человечишкой.
Дети должны жить.
Они не умрут. Как бы поступили её предки? Из глубин памяти Цубасара цеплялась за чужие воспоминания. И решилась. Дети её крови, её молоко ещё не стекло с их губ. Значит, они едины на нематериальном уровне. Цубасара поставила ладонь на землю, ярое пламя охватило её.
— «Живите, дети мои!» — закричала она.
И в этот миг её дети на стекле перестали плакать.
— «Что такое? — завопил Беррик. — Они умерли? Бойл, детёныши умерли!»
Цубасара была объята пламенем. Она уступила дорогу для своих соплеменников. В глазах пылал огонь, волосы вздыбились. Алое одеяние Цубасары источало жар на мили. Даже не шевелила руками, лишь моргнула, и адское пламя сожрало Бойла Кекиру и его пятьдесят товарищей. Обгоревший, в сотнях ожогах, живой лежал лишь проходящий маг. Цубасара схватила его и так переместилась на берег. К Беррику Кекире. Беррик стал отбиваться от неё морской воды. Но что сделает простой тенкунский водный маг абадоне? Глянув на умирающего проходящего, Цубасара дожгла его. И обернулась на своих сородичей, что бродили по округе, не понимая всей страстей. Цубасара подожгла им хвосты и метнула дикое пламя на деревья. Её услышат, её люди-абадоны будут здесь. Они ощутят смерть и примут нужный облик. Цубасаре хотелось сжечь до тла Беррика и других людей. Но она поступит правильно, если разделит месть с сородичами.
Абадоны прибежали быстро. Онисей, ставший разумным, успел узнать о смерти дочери и рассказать о трагедии друзьям. Кто-то слышал от пришельцев о битве в городе. Не прошло и пятнадцати минут, вечные люди, все до одного, приняли смерть от рук, зубов и магии «обезьян».
Когда Цубасара закончила рассказ, то заметила, что покрыта жарким огнём. Люди и абадоны стояли на безопасном от неё расстоянии, чего доброго их сожжёт, как братьев Кекир.
— Вы убили своих детей? — медленно произнесла Нулефер.
— Нет, мои дети живы! — отрезала Цубасара. — Их душа не на сем острове, не в сеих телах. Я переселила их души в тела других детей. Я дала им возможность прожить чужую жизнь. Я — их мать, и я способна, доселе они не отринут от моих персов, на расстоянии изъять из их тельцев несчастные души.
— Переселили души? Те дети, в чьи тела попала душа ваших сына и дочери, они… Они мертвы?
— Да, я умертвила младенцев, дабы спасти своих чад. Се было единственное спасение. Единственное… Молвила бы, что сожалею, но на моих детях дышала смерть. Ныне они живы, счастливы и не ведают свою мать.
— Это были младенцы? — переспросила Нулефер.
— Это была ты, — сказал Аахен. — Ты дочь этой женщины. Ты абадона.
На небесном куполе закаркала ворона, зашумел ветер, пронизывая холодными пальцами тенкунских путников.
— Аахен, объясни… — вырвался стон из Нулефер.
— Ты абадона. Эта женщина отняла душу из тела своего ребёнка и душа попала в тело Нулефер, убив душу настоящей Нулефер. Цубасара, сколько было твоим детям, когда ты отняла из их тел души?
— Два месяца… Они были крохами…
Аахен схватил Нулефер за руку и протянул её к Цубасаре.
— Ваша дочь, её зовут Нулефер Свалоу. Где Уиллард? — Аахен быстро нашёл Уилла и толкнул его. — Ваш сын Уиллард. Этим двоим семнадцать лет, они родились в конце танисы и в начале айрин, разница между ними пятнадцать дней. Нулефер и Уилл родились в Зенруте, но унаследовали магию воду. Я не сомневаюсь, это ваши дети.
Уилл хотел сделать шаг вперёд, но оступился и чуть не упал. Он распахнул руки и слабым голосом спросил на зенрутском языке:
— Ты моя мама? — потом вспомнил, что абадоны говорят на древнетенкунском, и произнёс. — Ты моя?..
— Мой сын! — воскликнула на древнетенкунском Цубасара и перешла на древнезенрутский. — Мой сын! — уж только не абадон, помнящих знания своих предков, учить чужим языкам.
Цубасара боялась пошевелиться. Опрокинутым, раздавленным тоскою лицом она взирала на Нулефер и Уилла, не смея подойти к ним. Уилл подошёл сам и неуклюже ткнулся в ее волосы.
— Мама… Ты моя мама…
Они воссоединились в объятиях, забыв про весь великий мир.
— Аахен, — дёрнула того шокированная Нулефер за рукав. — Как мы можем быть детьми абадоны?
— Вот так, — усмехнулся Аахен, будто радуясь увиденному. — Детям Цубасары было два месяца, когда Цубасара вынула из тел души. Тебе было два месяца, когда ты умерла. В конце калеба ты умерла, в конце калеба Цубасара попрощалась с детьми. Вам с Уиллом передалась магия воды, одна из четырёх стихий, которыми владеют абадоны. Моя гипотеза подтвердилась! Она осенила меня во время битвы в Чёрном океане. Я сложил знакомые мне факты, зацепился, что у вас с Уиллом разница в возрасте меньше месяца. Ну и Кекиры вторглись, когда ты «умерла».
— Я не верю! Я не абадона! — закричала Нулефер, еле держа в глазах слёзы. — Я не обладаю их памятью! Я не превращаюсь в зверя! Чёрный океан бушевал как всегда, когда я зашла в него!
— Зачатки магии передались тебе с душой абадоны. Я ошибался, когда утверждал, что магия зависит от тела и крови… Душа и боги всё же существуют. Но способности памяти и тела ты заполучила от дочери Свалоу. Нулефер, монстры Чёрного океана так и не напали на тебя, а воды и ветер были благосклонны. Почему тебя не сожрал змей, когда я толкнул тебя в его пасть? Ты абадона. Ты дочь Цубасары. Ты не избрана богами для исполнения их вселенской миссии. Ты родилась «обезьяной». Хочешь сказать богам спасибо за свою избранность? Скажи спасибо обезьяне Цубасаре за то, что сделала тебя простым человеком.
— Дщерь, я хочу обнять и тебя!
Цубасара, заглатывая собственные слёзы, протянула руки к Нулефер. Но та оттолкнула абадону.
— Я тебе не дочь! А ты мне не мать! Мои родители Ханна и Оделл Свалоу! Я их кровная дочь, их кровь течёт во мне! Их! Они зачали и родили меня, они воспитывали меня! Ты мне никто!
— Нулефер! — вскричал Уилл. — Цубасара тоже наша мать!
Нулефер дала ему пощёчину.
— Вот и обнимайся с мамочкой! Какой ты счастливый, маму нашёл! Конечно, ты рос сиротой, с пяти лет не видел своих родителей и мечтал с ними встретится! А потом узнаёшь, что они давно мертвы! И тут к тебе подходит женщина и говорит: «Я твоя мама!» И ты, несчастная сироточка, готов принять её, целовать и забыть свою настоящую мать! Но я не забуду! У меня есть мама! Она жива и всегда была со мной, пока я… пока я не бросила её! Моя мать недавно спасла мне жизнь, пойдя на… И отец тоже принёс себя в жертву! Я не побегу обнимать Цубасару. Она мне не мать, во мне нет ни частички её! Ни крови, ни души, она не воспитывала меня, она не заботилась обо мне! Моя мать в Зенруте, ждёт меня и… — голос Нулефер задрожал. — И не знает, что я убила её дочь, настоящую Нулефер Свалоу!
Нулефер распихала Уилла, Аахена, членов экспедиции и побежала прочь.