— Я бы сидел на стуле в ресторане и смотрел, как клеймят моего брата? — Фредер заорал. — Я бы спас его до нанесения клейма! Я ещё мальчишкой смирился с тем, что вы заживо похоронили Тобиана, потом закрывал глаза, когда он мучился в рабстве, всеми забытый, потом оставался в стороне, когда Тобиан искал себе месте в мире, где каждый человек принадлежит вам! И, спасая своего брата, я бы подождал, пока ем выжгут клеймо на животе? Люси вам всё рассказала? А про ставку, которую я сделал при ней?
Эмбер неуверенно кивнула.
— Мы пришли к выводу, — продолжил Фредер, — что ставка на смерть самая беспроигрышная. Люди все смертны. И я сказал ей: я ставлю на смерть своего брата. Мать, сними своё серое платье и надеть чёрное! Тобиана нет! Спросите у Люси, как он попрощался с ней. Оплатил за год квартиру, купил ожерелье, вернул мне украденный медальон отца… Для чего Тобиан вернул мне медальон, который украл?
Эмбер находилась в отуманенном состоянии, она еле заметно покачивалась.
— Я задам тебе несколько вопросов. Ты сказал, что ушёл под видом Бонтина из дворца, а Фредером назвался Тобиан… Мы не узнали шаги Бонтина, но установили каждый шаг Фредера… О чём ты разговаривал с Дианой Афовийской?
— Я? — Фредер ткнул в грудь пальцем. — Я с ней не виделся давно, не припомню наш последний разговор. Ты о Тобиане ведёшь речь? Он мог зайти к Диане узнать, какая из неё будет королева. Диана после меня стоит в очереди престолонаследия, а мои права на трон становятся менее реальными…
— О чём ты говорил вчера с Симоном Джоанским и Чарльзом Хеанским?
— Я с ними не встречался, — Фредер покосился на мыслечтеца. Вот оно что! Ловят на лжи, приписывая ему действия Тобиана. Самому интересно, чем вчера занимался брат.
— До какого времени по пятийникам у вас занятия в академии?
— Как и в любой другой день — до четырёх часов дня и потом в восемь последнее. Но вчера занятия были до полудня, траур же.
— Ваш разговор с Джексоном Марионом вечером?!
Фредера заколотило.
— Тобиан был у Мариона в тюрьме?
— Как ты прошёл к нему?
Фредер уже не сдерживался. Ещё пара вопросов и его разоблачат, пора переходить в наступление.
— Спросите у горе-охранников, которые пропустили Тобиана, не убедившись, что он это я! С ним были мои телохранители? Я хочу знать, о чём они говорили! Может… может быть, Тобиан ещё раздумывал, стоит ли корить себя из-за этого человека. Может, он бы и передумал, и пришёл бы к нам с Люси в «Золотую тарелку»… Дайте мне послушать их разговор, и я пойду к вам навстречу…
— Их разговор не прослушивался, — ответила Эмбер.
— Теперь лжёте вы. Ваши офицеры не поставили винамиатисы? Никто не охранял Тобиана? Тобиан как наследный принц Фредер пришёл поговорить с убийцей брата и их оставили одни и даже не прослушивали? Марион мог задушить его в тюремной камере и стать истинным убийцей принца Тобиана! Руководство Пинийской крепости — идиоты!
Все притихли. Но тишина провисла недолго, граф Лендарский спросил:
— Ваше Высочество, вы так сильно убеждены в смерти Тобиана будто сами присутствовали на этом событии. Но вы говорите, что не знаете, когда он покончил с собой. Так почему мы должны верить вам?
— Я знаю Тобиана, в отличие от матери, не способной запомнить лицо своего сына.
Эмбер измученно смотрела на него.
— Я заподозрила на минуту, что не это ты, передо мной Тобиан… Но он уверил меня, что он это ты, и сказал, что отпустил Тобиана. Я разозлилась и запуталась совсем. Мы отследили каждый шаг… Фредера… Он, Тобиан забрал из моего кабинета зелья превращения и поехал к Диане. Они обсуждал престолонаследие.
— Эмбер, помолчи! — воскликнул Огастус.
— Говори, — прервал Фредер. — Я хочу знать каждый шаг Тобиан.
— Потом он купил в ювелирной голубое ожерелье и на выходе из магазина встретил Симона Джоанского и Чарльза Хеанского. Он странно при них вёл, забывался в собственных словах, не помнил про отменённые занятия. Потом заплатил деньги хозяину квартиру. На год. Сокола выяснили, он свернул в один из нежилых дворов. Во дворе были разбитые бутылочки зелья. Люди, простые прохожие, видели, как он бродил по городу, а вечером отправился в Пинийскую крепость. А спустя время пулей вылетел из крепости и скрылся в трущобах. Фред, — голос Эмбер дрожал, — вот какую записку он оставил тебе и положил твой медальон.
Эмбер трясущимися руками достал из кармана платья деревянный медальон и скомканную перекомканную бумажку.
— Я прощу вас и никогда больше не потревожу Тобиана, ты только скажи мне правду. Урсула спасла Тобиана?
Фредер засунул медальон в нагрудный карман мундира и бросил короткий взгляд на записку, развернув её.
— Тобиан не отдал бы мне медальон, если бы не хотел уйти… Вот тебе моя правда. Ты накинула на его шею петлю, я не стал перерезать верёвку. Убери иллюзию перед глазами, мне тоже хочется верить, что мой брат жив и ждёт меня за этими стенами, но его уже нет.
Эмбер стояла перед ним маленькая и испуганная.
— Как он думал? — шикнул Огастус мыслечтецу.
Маг мотнул головой. «У меня нет брата, у меня нет брата», — говорил себе Фредер.
— Я хочу видеть Люси, — сказал он.
— Да, про неё мы позабыли… — зашипел Огастус. — Ну пойдём, послушаешь её рассказ про кончину Тобиана и про ваше пособничество Кровавому обществу.
Подземная темница имела десять больших камер, соединённых широким коридором. Темницы не трогали долгие десятилетия. Фредер помнил, его покойный отец предлагал как-то превратить темницы в большой и светлый зал отдыха, Эмбер вроде и согласилась ним, но отец умер и дворец сохранил своё наследие.
— Куда вы поместили маленького брата Люси? — спросил Фредер.
— Он наверху, с няней, — прошептала Эмбер. — Мы не трогали ребёнка. И Люси не стали трогать.
Отворив тихо массивную дверь, Фредер увидел Люси. С распухшими глазами, спутанными волосами она сидела за деревянным столом и смотрела на неровный рисунок линий стола. С ней были мыслечтец и королевский следователь. «Это не Рэдликс!» — у Фредера отлегло на груди. Дверь не получилось у него открыть неслышно, Люси, только увидев его, соскочила со стула и бросилась к нему.
— Что с Тобианом?! Он спасся? Что с ним, Ваше Высочество?!
Фредер прижал к себе Люси и дотронулся губами до непричёсанных волос.
— Умер, Люси. Ты неправильно поняла мои слова вчера, Тобиан умер. Он убил себя.
Люси взглянула на него мокрыми глазами.
— Тобиан жив. Вы подняли палец и указали на Тобиана! Вы сами сказали мне, что он на эшафоте.
— Я направил палец на небо. Тобиан покинул наш мир, он с богами.
— Я узнала его в теле Мариона! Я узнала Тобиана!
— Тебе показалось, — Фредер погладил Люси по лицу. — Ты тоже выдала желаемое за действительное. Когда я привёл тебя в ресторан, ты чувствовала, что я скажу тебе страшное, и ты не хотела слышать правду. Тобиана нет. Он сказал мне, что любит тебя и попрощался со мной. Вот зачем я привёл тебя в ресторан. Обезопасить, пока до тебя не добрались соколы, и передать слова брата. Тобиан любил тебя. И я, как его брат, буду защищать тебя.
Блестели слёзы, руки теребили мятое платье.
— Ваши слова для меня пусты. Тобиан жив.
— Фредер — пустомеля, — холодная рука Огастуса опустилась на плечо Люси. — Он и нам плёл бред про самоубийство Тобиана. И защитить тебя не сможет. Люси Кэлиз, урождённая рабыней, ты обвиняешься в приготовлении побега для своего отца. Твои мысли не скроются от нас. Эст, Луис, Зак, Эшли, Джейна — ты подвела всю шайку разбойников-освободителей. Но Эст, Луис, прочие — букашки. Ты с Кровавым обществом стала дружить?
— Побойтесь богов! — негодовала Люси. — Они убивают людей, я не такая!
— Ты общалась с Нулефер Свалоу. Зенрутчанин обязан незамедлительно сообщить полиции о членах Кровавого общества, если увидел их или что-то узнал про них — таков закон. Нулефер Свалоу дала тебе ключ, открывающий ошейник, а связались вы через Фредера и учёную Синтию Трауш.
Мыслечтец кивнул Огастусу. Но без его помощи Люси показывала, что ей предъявляют правдивые обвинения: молча опускала глаза вниз.
— Каторга тебя ждёт, — Огастус насмешливо хмыкнул, — а твоего братишку сиротский приют. Раз Тобиан мёртв, то и Бонтина нет, вы остались без опекуна. Я подыщу для малыша приют, от которого волосы встанут дыбом у взрослого человека!